Читать «Золотое Дѣло» онлайн - страница 52

В один из дней, брат решил меня взять с собой. Мы направлялись к бывшей синагоги Рамбана, в которой вот уже пятьсот лет никто не молился. Остатки этого древнего здания, были кое-как заколочены досками, крышу подпирало неотёсанное бревно. Насквозь пропахшие резким кисломолочным запахом помещение делилось на две части, в большей по размеру производили сыр и сметану, в меньшей размещалась торговая лавка. У перекошенного забора нас ждал Берл, он подал знак и мы следуя за ним спустились в глубокий подвал под синагогой. Там он зажёг три толстые свечи, раздал их нам и по запутанным, сводчатым ходам мы двинули вглубь. И Берл, и Яша здесь прекрасно ориентировались, очевидно по этому подземелью они путешествует не первый раз. Дорога заняла четверть часа, в конце концов мы вышли в довольно большой зал забитый ящиками с книгами. Через круглые вентиляционные решётки установленные в стенах под самым потолком, пробивались слабенькие лучи дневного света. На первый взгляд здесь царил хаос, но немного разобравшись я увидел, что все ящики были подписаны и разделены на секции в которых каждая книга имело своё место. Рукописи и свитки хранились в отдельных коробках.

— В этой либрарии, — нарушил тишину Берл, обращаясь ко мне, — есть рукописный Танах, которому больше четырёхсот лет, поэтому будь повнимательнее с свечами…

Я не успел ничего ответить, моё внимание привлекла отделившаяся от стены тень, которая тут же превратилась в худого седобородого старика. Бесшумно ступая, он почти вплотную подошёл ко мне и близоруко сощурив прозрачные глаза, стал внимательно разглядывать моё лицо. Затем он медленно обошёл вокруг меня и протянув руку провёл ладонью по моим давно не стриженным волосам.

— Младший Пантира имеет больше сходство, — отступив на несколько шагов прошептал он дрожащими губами.

Тем временем Берл достал из заплечной сумки и разложил на столе свежие питы, зелень, узелок соли и глиняную бутылку вина. Пока мы ели, старик не сводил с меня глаз.

— Это книгохранилище и есть первая молельня Рамбана, — покончив с вином объявил всеведущий Берл.

— А почему она находится в подземелье?

— Потому что по ранним мусульманским законам, иудейские молитвенные дома не могли строить выше магометанских. Вот и прятались по подвалам да погребам, — с досадой добавил он.

Хранителя книг звали Йосеф Штерн. Он любил эти книги душой и сердцем, оберегал их от сырости и плесени, защищал от крыс, мышей и разных насекомых, стерёг от воров. Они давно уже стали частью его жизни, в них он находил смысл бытия, из них черпал силу, ими укреплял знания. Получив в своё время блестящее светское и религиозное образование в Лондоне, Штерн вернулся в Иерусалим и долгие годы сперва изучал Талмуд, а потом преподавал в иешиве. Он в совершенстве владел несколькими языками, разбирался в геометрии и астрологии. Обращаясь к нему, Берл почтительно называл его Рав.

— В те времена выражение «Сын Божий» несло в себе скорее аллегорический смысл, — Йосеф Штерн говорил тихо, почти шёпотом. Чтобы его услышать приходилось напрягать слух, — и всем было понятно, что человек которого так называли, не имел родства с Всевышним. Обычно так обращались к не имеющим пристанища сиротам или безобидным уличным бродягам. И не удивительно, что так называли Иисуа, он был бессребреником, ходил по деревням, ремонтировал мебель, никого не обижал, если что и зарабатывал, то деньги раздавал нищим и попрошайкам, в общем ничего дурного не делал. Тогда по дорогам святой земли в поисках обиженных и не довольных, слонялось не мало самопровозглашённых пророков. Вскоре и Иисус стал проповедовать, некоторые его слушали, некоторые гнали со двора, но большинство равнодушно проходили мимо. И хотя говорил он простым языком, чтобы понять предположим, что царствие небесное — внутри человека, нужно быть даже не мудрецом, но философом. Я пожалуй соглашусь, что он был одарён, необычайно умён и намного обогнал своё время, но вместе с тем допустил одну роковую ошибку, присвоив себе титул Божьего Сына? И случись это не в Иудее, а любом другом месте, и восстань он не против иудаизма, а против скажем ислама, тех же Греческих Богов или даже языческого истукана, его участь была бы так же печальна…