Читать «Золотое Дѣло» онлайн - страница 23

За работой дни пролетали за днями быстро и незаметно, как песок сквозь пальцы. Вскоре я почувствовал, что стесняю Якова и Ясмину и хотя они в один голос меня отговаривали, стал подыскивать себе отдельное жильё. Я попросил Кемаля помочь мне в поисках и он не раздумывая пригласил меня к себе. На следующий день, я перенёс свои вещи, они уместились в матерчатый, заплечный мешок…

Они приехали в Москву 24 июня 1945 года. С неба лил сплошной дождь. Столица встретила их усами, трубкой, белым кителем и лукавой улыбкой с гигантского портрета, украшавшего арку Белорусского Вокзала. На перронах было на удивление пусто. Не было обычной вокзальной суеты и толкотни, шума и гама приезжих, радостных возгласов встречающих. Не было и обязательного духового оркестра, только звонкие динамики на столбах, перекрикивая друг друга, славили Генералиссимуса радостной песней:

«…Сталин наша слава боевая, Сталин наша юность и полет! С песнями, борясь и побеждая, Наш народ за Сталиным идет…»

Одинокий постовой, прятавшийся от дождя под узеньким козырьком газетного киоска, объяснил, что именно в это время на Красной Площади проходит Парад Победы.

Отогнав вагон в охраняемое комендантским взводом депо, опечатав его и оформив все необходимые документы, Захар и Рощин отправились домой. Вымытая ливнем Москва, хмурилась низким небом. По брусчатке вдоль тротуаров, неслись бурные, потоки мутной воды. Сквозь ровные, серые тучи, то и дело пробивались редкие солнечные лучики, стремительно долетев до земли они мгновенно исчезали в тусклых лужах, не успев родить даже крохотного, солнечного зайчика.

Над городом висело вязкое напряжение, которое хоть немного, но всё-таки разбавлялось запахом свежеиспечённого хлеба. Они давно отвыкли разгуливать без страха получить шальную пулю или подорваться на пропущенной сапёрами, противопехотной мине. С непривычки и от беспечности они быстро опьянели. Их несколько раз останавливал патруль, офицеры придирчиво проверяли документы и не находя причин к задержанию, разочарованно их отпускали. Они шли пешком, дышали полной грудью, беспричинно улыбались редким прохожим, распугивая тощих голубей, перепрыгивали через разукрашенные бензиновыми пятнами, гигантские лужи. Неожиданно Рощин замедлил шаг, а затем и совсем остановился:

— Здесь, — он кивнул подбородком, на тёмную арку с потрескавшейся штукатуркой, — давай перекурим, что ли…

Захар достал союзнические, Алексей Петрович — «Казбек». Присев на выступающий из стены цоколь, они закурили. Внезапно с крыши скатилось несколько тёплых, дождевых капель. Одна из них попала Захару за воротник гимнастёрки.

— Тихо как, не привычно… Будто и не было вовсе войны… — простодушно улыбаясь произнёс Рощин, оглядывая окрестные дома, потом втоптал окурок в мощёную мостовую и уже серьёзно добавил, — вот мы и дома, рядовой Пандир.