Читать «Золотая Трансцендентальность» онлайн - страница 8

Нет, пока не стоит — обстановка неясная. Лучше побыть человеком. Сколько он проспал? Последнее, что он помнил чётко — Орбитальную Станцию на Меркурии. Там была эта чу́дная девчонка Дафна — та, которая пришла за ним. Потом — мостик. Обсуждал что-то — план, стратегию.

Зрительная клеточка на наплечнике показала шкатулку памяти. При сверхтяжести он пошевелиться не мог, и крышку открыть тоже, зато надпись на ней читалась:

"Амнезия временная, вызвана травмой от перегрузок. Программа настроена вернуть память при необходимости. Внутри, к вашим услугам — навыки управления зондами. Защити Ойкумену. Не верь никому. Найди Ничто."

Непохоже, что это он писал — от себя он ждал красноречивости там, или старомодности. Видимо, Аткинс подписывал.

Унылый тип, этот Аткинс. Жизнь у него тоскливая, это наверняка. "Хорошо, что я не такой," — подумал Фаэтон на мгновение.

Латы переслали обращение к манекенам экипажа:

— Что происходит? Что случилось?

Армстронг ответил по-английски:

— Полёт проходит согласно плану. Все системы исправны.

Ганнон отчитался по-финикийски:

— Шесть раз по десять наших весов давит нас. Мы падаем, и мы замедляем падение. Огненный хвост пылает ровно впереди нас. Нос направлен на заходящее солнце.

(Это потому, что корабль тормозил и летел задом наперёд.)

Включились сотни внутренних зрительных клеток, и Фаэтон увидел ядро реактора, поля корпуса, распределители топлива, питающие токи и конвекционные вихри двигателя, а ещё глубже — нестерпимое сияние субатомных реакций. Появились изображения микрокристаллических структур главного топливозагрузчика, вместе с данными о полях, которые искусственно усиливали слабое взаимодействие, которое, в свою очередь, удерживало громоздкие макромолекулы вместе.

Показания не врали — могучий звездолёт работал исправно.

Одиссей изрёк гомеровским гекзаметром:

— Ярко, узрите, во мраке ночном, винночёрном блистает

Взору отрадное зрелище нужной нам цели далёкой.

Ждите, прибудем мы скоро: представь, как умелый оратай,

Утром, ещё не уставший от тяжкой работы, прорежет

Плугом своим по кормилице-почве боро́зду, длиною

Пять раз по сотне шагов — так же Феникс управится споро,

До окончанья труда земледельца мы ступим на пристань.

Сэр Френсис Дрейк добавил на английском:

— Посудина крепкая, и путь добрый — ни скалы, ни недруга, ни горя впереди не видать. Гавань покойна и чиста.

Пристань? Гавань? Куда мы летим? (И почему сбоит память?)

— Покажите, — отослал Фаэтон.

Из стен выдвинулось несколько зеркал дальнего действия. Фаэтон осмотрелся.

Место знакомое.

Вот цилиндры, сферы, спирали и формы посложнее, вот жилые отсеки, ресурсные астероиды, жутковатые статуи Деметры, и прочее, вот сотни припаркованных между построек автоматов и кораблей, а всё вместе — Город-Рой на Троянской точке Лагранжа позади Юпитера.