Читать «Золотая середина ослика Иа» онлайн - страница 18
Дарья Донцова
– Правда? – не поверила я.
– Моего зовут Федор Евгеньевич, – гордо заявила соседка, – ложась спать, я всегда здороваюсь с подушкой Карелией Петровной и одеялом Семеном Сергеевичем.
– Лифт Гаврила Гаврилович – не человек, – осенило меня, – это просто лифт. Подъемник.
– Именно так, – согласилась Нинель. – А вы что, никак не поймете, в чем дело? Я давно вам разжевываю: Гаврила Гаврилович умер.
– Сломался, – нашла я более подходящий глагол.
– Умер! – взвизгнула Волынская. – Лифт работал с двадцатых годов прошлого века. Помню, как я возвращалась из школы, а он меня вез, любимый, заботливый Гаврила Гаврилович!
Иван сделал глоток из чашки.
– Нинель Михайловна, сколько вам лет?
– Ваня, что за вопрос? – рассердилась соседка. – Фу прямо, как невоспитанно. Но тебе отвечу – тридцать два.
Я быстро закрыла рот салфеткой, а мой муж стал сосредоточенно размешивать ложечкой сахар.
– Кто такая тогда пластмассовая Мэри? – решила рассеять все нелепости Рина.
Нинель воздела руки к потолку.
– Да что с вами сегодня? Ужасный, мерзкий лифт современного образца, очень похож на этот… как его, слово плохое такое…
– Проститутка? – подсказала Рита. – Это существительное литературное, его употребляли классики. Например, Куприн в романе «Яма».
– Ой, нет! – занервничала гостья. – Лифты такие теперь установлены почти во всех гостиницах. Мода на них пришла из Америки, и там же придумали пакость, которая сейчас всем нравится. Ногти! О! Точно! Вспомнила! Ногти! Современный лифт похож на эти ногти! Прямоугольные, маленькие, гаденькие, в панировке из гнилых сухарей.
Глаза Рины загорелись факелами.
– Ногти в панировке? Никогда не пробовала, не готовила. Рецептом поделишься? А чьи ногти надо взять?
Волынская с шумом выдохнула.
– Я не ем эту дрянь. Зайди в любую харчевню у метро и спроси у повара. Ногти подают почти в каждой.
– Интересно, чьи там ногти? – с самым серьезным видом спросил Иван. – Медвежьи? Слоновьи? Коровьи?
– Чаще всего куриные, – ответила соседка, не поняв, что Иван Никифорович просто иронизирует.
– Наггетсы! – осенило меня.
– А я что вам говорю, – фыркнула Нинель, – вы до невозможности непонятливые. Наш старый лифт – антикварное произведение искусства: железные двери с орнаментом, стены деревянные, пол тоже, висит зеркало в бронзовой раме, стоит обитая бархатом скамеечка. Едет плавно, ты ощущаешь себя истинной королевой, аристократкой. У Гаврилы Гавриловича что-то сломалось. А все разбитое чинится. Есть человек, который его восстановит, но он дорого берет. И ясно почему: он сделает уникальный лифт новеньким. Понятно объясняю?
– Сейчас да, – кивнула Рина, – а раньше не очень. Ты так выражалась, что мы с Танюшей решили, что у Гаврилы Гавриловича фамилия Лифт и он умер.
– Я такого не говорила, – отрезала Волынская.
– Мы так поняли, – вздохнула я.
Нинель пожала плечами.
– И кто виноват? Я ответила на все ваши вопросы. Теперь очередь Рины и Вани. Дорогие, что вам больше нравится: наш родной, уютный, антикварный Гаврила Гаврилович или пластмассовая, противная Мэри, похожая на типичный ноготь из харчевни?