Читать «Зов Лавкрафта» онлайн - страница 5
Александр Матюхин
При этих словах багровый, как спелая слива, моряк-переводчик швырнул на стол полученные от самураев монеты и, осеняя себя крестом, выбежал вон.
Бесноватый Густаво же в трансе продолжал вопить, повторяя, как исполнитель дзерури, одни и те же мерзкие лающие звуки:
— Пх’нглуи мглв’навфх ктулху р’льех вгах’нагл фхтагн! Пх’нглуи мглв’навфх ктулху р’льех вгах’нагл фхтагн! Пх’нглуи мглв’навфх ктулху р’льех вгах’нагл фхтагн!..
Оставив безумца допивать саке и давиться своими неудержимыми бреднями, Уэсуги с самураями покинул трактир и направился в порт, где велел оставить его в одиночестве. Он медленно шел, предаваясь раздумьям о странном племени «намбан боэки», южных варваров, об их повадках, их жизни, их богах. Перед глазами вставали витражи из миссионерской церкви. Встреча с безумцем Густаво напомнила картинку, которую Уэсуги рассматривал дольше других: бородатый бог «кириситан», еще не замученный на кресте, шел по воде. Над его головой сияли солнечные лучи, а под ногами, в глубине вод, искусно сложенных из кусочков синего и зеленого стекла, угадывался силуэт, подобный морской горе. Уэсуги и принял это изображение за подводную скалу, но сейчас, после встречи с безумным Густаво, эта фигура из темного стекла вызывала совсем другие ассоциации.
Уэсуги шел через поселение южных варваров, в их деревянных домиках под двускатными крышами тут и там гас свет. Ночной воздух освобождался от смешения языков, грубого смеха и суеты, наступала тишина, в которой все более явно чувствовалась близость моря. Плеск волн становился все слышнее по мере того, как угасал наполненный цикадами и зноем день.
«Какая пустота! — думал Уэсуги. — С тех пор, как меня, слугу Будды, вынудили ступить на путь кровавых убийств, я чувствую лишь пустоту. Люди, убивая друг друга в сражениях, могут смириться с этой пустотой, жить с ней, если на то есть веская причина. Люди заботятся о своих семьях, о женах и детях, о своих землях и законах… Я же дал обет целомудрия, у меня нет жен и детей, я с радостью и достоинством жил в храме Ринсен-дзи… Мой старший брат Харукаге испугался, что вассалы присягнут мне, а не ему, ибо я превзошел его благородством, красотой, мудростью и боевой подготовкой… Напав ночью, он сделал из меня воина и кровавого убийцу, позволив победить. Служением Будде и чтением сутр не усмирить мятежную душу… Сейчас мой враг — пустота, которую я чувствую в сердце. Против нее бессильны аркебузы… Я глубоко почитал Бишамонтена, молился ему день и ночь. Я сам стал земным воплощением Бишамонтена и принял обязанность охранять императора с севера, из Этиго.
