Читать «Знание — сила, 2007 № 12 (966)» онлайн - страница 93

УЧИТЕСЬ ЧИТАТЬ

Николай Богданов

Патография Николая Ставрогина

По изящному выражению известного психиатра Николая Георгиевича Шумского, «патография — это биография, написанная психиатром с использованием его специальных знаний».

Что же может дать патографический подход в анализе одного из самых ярких литературных героев Ф.М. Достоевского?

С Николаем Всеволодовичем Ставрогиным читатель встречается во второй главе романа «Бесы» («Принц Гарри. Сватовство»). И первое, что должно обратить на себя внимание, учитывая специфику нашего взгляда, — это странное перерождение героя, покинувшего родительский дом для продолжения образования в Петербурге:

«... молодой человек как-то безумно[¹ Слово произнесено. Дело не в том, что Достоевский дает читателю ключ к пониманию созданного им образа. Но именно так, с невытравимым ощущением болезненности всего происходящего, и должен воспринимать здоровый человек поступки (вследствие их необъяснимости, нелепости) пораженной шизофренией личности.] и вдруг закутил. Не то, чтоб он играл или очень пил; рассказывали только о какой-то дикой разнузданности, о задавленных рысаками людях, о зверском поступке с одною дамой хорошего общества, с которою он был в связи, а потом оскорбил ее публично. Что-то даже слишком уж откровенно грязное было в этом деле. Прибавляли сверх того, что он какой- то бретер, привязывается и оскорбляет из удовольствия оскорбить».

Таким образом, нежный и чувствительный юноша («бледный и тщедушный» при отъезде) резко и как будто неожиданно превращается в холодного и высокомерного тирана. Думается, большинство читателей в силу своей неискушенности будут во след за воспитателем Ставрогина — Степаном Трофимовичем Верховенским — искать объяснения таких поступков по нормам поведения здорового человека, полагая, «что это только первые, буйные порывы слишком богатой организации, что море уляжется и что все это похоже на юность принца Гарри, кутившего с Фальстафом, Пойнсом и мистрис Квикли, описанную у Шекспира». Правда, ощущение какой-то отталкивающей иррациональности («грязь, грязь!») и, следовательно, болезненности, скорее всего, проникнет и в их рассуждения. Увы, как покажут последующие события, такое объяснение совершенно неверно. Остается только предположить, что перед нами проявления какой-то резко обозначившей себя психической болезни? Какой? Поступки героя позволяют заключить, что, скорее всего, речь идет о шизофреническом шубе (от немецкого der Schub — сдвиг), с которого началась неуклонная деградация личности. Важно понимать, что каждый болезненный приступ шизофрении определяется внутренними причинами, строго говоря — нарушениями химизма человеческого мозга. Однако они практически недоступны пониманию непрофессионалов. А поскольку беспричинных событий не бывает, далекий от медицины человек будет искать их во внешних, абсолютно случайных событиях окружающей жизни.