Читать «Знак Ворона (Черный Ворон - 8)» онлайн - страница 44
Дмитрий Вересов
Петти - тот, конечно, дипломат, он ведь ничего напрямую не сказал, все формулировки звучали, как справедливо было бы... Или целесообразно было бы...
И юридически к его словам, даже попади они в газеты, придраться было бы никак нельзя. Подумаешь, высказал свое мнение!
С этой минуты для Колина уже не было той постановочной интриги, которой так славится церемония присуждения главного приза американской киноакадемии.
Сидя в первых рядах овеянного славой зала, когда разряженные в пух и прах оскароносцы прошлых лет примутся разыгрывать игру в конвертики с фамилиями номинантов, он - Колин Фитцсиммонс - будет сидеть на своем стуле ни капли не переживая.
Он уже будет точно знать.
Потому что слово Петти - это слово калифорнийского закона. Как слово шестизарядного мистера Смит-энд-Вессона в те давние далекие годы освоения Западных земель.
Колин взял с подноса бокал шампанского.
Таня танцевала теперь что-то тягуче медленное.
На сцене, сопровождаемый симфоническим оркестром, пел двойник Элвиса Пресли.
Love me tender
Love me sweet
Love me where I go
All my dreams will be complete
And I love You so
Таня танцевала с Леонидом.
Они, именно они сегодня именинники, подумал Колин. И почему-то вдруг заревновал, глядя на улыбающуюся друг другу пару.
Татьяна Захаржевская-Морвен
Морвен-хаус. Англия. Лондон.
Вермонт. США
Петти-младший пафосно вскинул голову, как в те годы, когда начинающим адвокатом, служа в фирме своего отца, он, бывало, вскидывал голову, желая произвести благоприятное впечатление на судей и коллег-адвокатов. В те далекие теперь времена, только что окончив Гарвард, юный, совсем еще желторотый адвокат Поль Петти тяготился славой и богатством отца. Ему - Петти-младшему по присущей едва вылупившимся выпускникам университета инфантильной эгоцентристской убежденности казалось, что он гений и сам всего добьется в этой жизни. Нужно только, чтобы заметили его гениальность, абстрагируясь от возмутительно юной мордашки...
Поэтому свои речи в суде, исполненные почерпнутого из фильмов с Кларком Гейблом пафоса, он непременно начинал со страстного обращения к аудитории и непременно вскидывал голову, дабы публика заметила его глаза, исполненные ума и решимости выиграть любое порученное ему дело. Голова вскидывалась еще и для того, чтобы молодые женщины не замечали его двойного подбородочка, намечавшегося еще в то время, когда ему было двадцать пять...
А теперь... спустя почти пятьдесят лет привычки юности оставались прежними. И уже не двойной, а пятерной в складках ошейник из кожи и сала дрожал и зыбко колыхался при каждом движении Петти-младшего. А голову все равно вскидывал, начиная свое обычное:
- Господа! Господа, я полагаю, что мы готовы теперь приступить к обсуждению самой щепетильной и самой тонкой части нашей сегодняшней повестки...
Аудитория, представленная самыми посвященными в самые сокровенные тайны планеты, шуршащими бумажками молчанием выразила свое согласие.
- Господа, дело в высшей степени щепетильное, но на то мы все и юристы в большинстве своем, чтобы благополучно разрешать самые тонкие дела.