Читать «Знает и помнит» онлайн - страница 2

Боже ты мой, каких только красок здесь не было, — самые разные, местами кусты сплошь цвели, как гигантские букеты, фиолетовыми цветами, и розовыми, и красными, и даже светло-светло-зелеными, почти желтыми цветами, но всегда, стоило мне отвернуться от ямы и окинуть взглядом кладбище, — меня слепил ровный светлый цвет, словно ничего другого не было вокруг, только песок, всегда такой ослепительный на солнце, каким бывает слепящий снег. («Оазис»).

Не видится ли здесь сочный и страстный мазок Гогена? Где истоки авторской эстетики? Давно сказано — учитель не тот, кто учит, а тот, у кого учатся. Порой даже не осознавая этого.

Вы не найдете в текстах Мераса прямых толкований, вербально сформулированных нравственных оправданий или порицаний. Не найдете пространных бытописательских характеристик: одна выразительная деталь, штрих… В основе всего — действие, даже если это действие — только мысль. Но проникшись этой мыслью, читатель как бы поднимается до уровня автора, становится соучастником творческого процесса, воссоздания этого трудного мира, опрокинутого мира нашей реальности.

— Скажите мне, Элишева, как вы снова стали еврейкой? — обращалась к Марите, уже не в первый раз повторяя одну и ту же фразу, тетя Лили и Лямы, которую раньше звали Лялей, а теперь Авиталь и которой я никогда в жизни не сказал и не скажу недоброго слова, потому что, глядя на нее, всегда думаю, что вот такими, наверное, были бы теперь мои отец и мать — очень немолодыми, морщинистыми, иссохшими. И, видя, что Марите не находит того единственного слова, чтобы объяснить, потому что его нет, этого слова, я сказал:

— Ни один еврей, который хотя бы мгновение не побыл католиком, никогда этого не поймет. («Тайная вечеря»).

Этот небольшой отрывок из рассказа по объему информации, по высокой ноте эмоционального напряжения, пожалуй, равен роману: сколько судеб затронуто, какой пласт времени обозначен, как неожиданно ярок герой — здесь и его возраст, и его биография, и его окружение. Емкость текста как непременная характеристика малого жанра органически присуща прозе Мераса.

Доминанта всего творчества этого писателя отражена в рассказе «Тайная вечеря». Мерас родом из горького детства времен войны и Катастрофы. Этим и определяется его творческая палитра, насыщенный драматизмом, легко узнаваемый колорит его произведений. Даже бытовая картинка, даже буколический пейзаж — прозрачная морская волна, или нетронутый луг, или нежные краски восхода и заката, даже портрет, пусть и проходной, мимолетный — все это преломляется через восприятие человека, смотревшего в глаза смерти. Отсюда постоянное ощущение тяжкой ноши, которую не сбросить и не одолеть. Отсюда даже в любви нет той юношеской легкости, и даже в радости всегда присутствует горчинка знания.

Он шел неторопливо, осматриваясь по сторонам, любуясь всем, что видел вокруг — как вчера, как позавчера, — как поза-позавчера. Ему нравилось, что дома беспорядочно разбросаны, нравилось, что нет улиц, а только забранные в асфальт деревенские дороги, без тротуаров.