Читать «Змей книги бытия» онлайн - страница 38

К этому времени адепты размножились настолько, что перечисление их всех вывело бы нас далеко за рамки нашего сочинения.

Мы не станем упоминать ни о чистых алхимиках, хотя некоторые из них, например, Сендивогий (1566–1646) и Филалет (1612–1680), как полагают, получили философский камень; ни об английских и немецких мистиках, которыми в особенности изобиловал XVIII век. Однако сохраним в памяти имена Председателя д’Эспанье, чей «Enchiridion physicae restitutae», переведенный на французский язык в 1651 году , излагает в очень сжатом виде синтетическую философию Гермеса; а также сапожника из Гёрлица Якоба Бёме (1575–1625), который стал посмертным учителем Клода де Сен-Мартена.

Мы были несправедливы к Сен-Мартену (1743–1803) в первом издании этого очерка: тогда мы судили о нем по беглому и слишком поверхностному чтению «Заблуждений и истины»(1775), дебютной книги, скучной и путаной, где отдельные превосходные страницы скомпрометированы намеренной «темнотой» и ореолом таинственности, от которых автор сумел впоследствии избавиться. Его «Картина естества»(1782) и, особенно, его последние произведения: «Дух вещей»(1800) и «Служение человекодуха»(1802), где влияние Бёме решительно берет верх над менее чистым влиянием его первого учителя , свидетельствуют о посвящении маркиза де Сен-Мартена в наивысшие арканы Традиции.

Почти в это же время еще один адепт, женевский пастор Дютуа-Мамбрини, опубликовал под псевдонимом «Келеф бен Натан» книгу, несомненно, сотканную из заблуждений, одно название которой, в сочетании с датой ее появления, довольно красноречиво требует внимательного уважения всех исследователей, интересующихся оккультными вещами: «Божественная философия в применении к свету природному, магическому, астральному, сверхприродному, небесному и божественному; и к незыблемым истинам, которые открыл Господь в тройном аналогическом зеркале вселенной, человека и письменного откровения»(1793, 3 vol. in-8°).

За несколько лет до великой Революции по Европе разъезжали загадочные личности, подозрительный характер которых мы уже отмечали в другом месте : такие, как Сен-Жермен, Месмер и Калиостро. Необыкновенный «комбинатор», но причудливый, экстравагантный, сумасбродный, равно как эрудированный и оригинальный ум, Жозеф Бальзамо, граф Калиостро, не более двух других заслуживает звания высшего адепта. Ни цюрихский пророк Лафатер (1741–1801), реставратор физиогномики и тайный корреспондент русской императрицы Марии; ни визионер Сведенборг (1688–1772), часто гениальный, но своенравный и дерзкий, также не могут претендовать на большее.