Читать «Зеркальный гамбит (сборник )» онлайн - страница 267

Ставра хладнокровно шагнула навстречу Зоаву, тот с рёвом атаковал её длинным выпадом ножа, и её клинок обрубил его вторую руку без всякой магии. Я не успел поразиться её силе, когда она перебила сердцееду шею, и тот упал.

Ставра подняла плащ. Набросила на своё тело, забрызганное чужой кровью, которая быстро темнела на морозе, источая запах свежесрубленной бузины.

Неживая подошла и подняла меня за волосы.

– Пошли дальше, эмпат, – сказала она. Я не знал такого ругательства. Наверное, что-то вроде психопата.

– Ты сдурела? – спросил я. – Чтоб я нежить к живым вёл? Ты что, смеёшься?

– Нет, – ответила Ставра. – Я даже не издеваюсь. Сейчас начну, если не пойдём.

– А иди-ка ты льда поешь, – сказал я.

…Когда я пришёл в себя, один мой глаз ничего не видел – заплыл. Кровь текла по лицу, по шее, впитывалась в рубаху. Я сидел спиной к стволу, почти как вчера вечером. Остальные обстоятельства разительно отличались, как будто вчерашний вечер случился уже месяц назад.

– Итак, – сказала Ставра, и я понял, что её меч упирается мне в тыльную сторону правой ладони. – Идём?

– Не-а, – ответил я и стиснул зубы до темноты в глазах, потому что она навалилась на меч всем своим железным весом и пробила мне руку. Я не заорал только потому, что у меня свело челюсти. Зато замычал так, что чуть не захлебнулся слюной.

– Я сейчас поверну клинок, – пообещала Ставра, и я лихорадочно затряс головой, не очень понимая, что мне надо выражать – согласие или протест.

Не повернула, чуть качнула.

Когда взрыв боли миновал, я открыл рот и прохрипел короткое слово:

– Иду.

Ещё кусок боли – это клинок выдернули из раны. Нервная тошнота, как яд, проникла во всё тело. Но я всё же встал, опираясь о ствол.

Я собирался остановиться возле Ёнси, но получил удар между лопаток. Может, и к лучшему – он дышал, но она, наверное, не заметила этого. Я надеялся лишь на Пел-Ройг.

…День перевалил за середину. Ставра шла позади, не опуская меча, я, спотыкаясь и прижимая раненую руку к телу, указывал путь. Эта дрянь перевязала мне раны, чтобы я не истёк кровью, и теперь меня тошнило ещё и от отвращения. Сороку она выбросила из головы, вроде бы даже живую.

Лужи подёрнулись ледком; шумели птицы, большая стая, но очень далеко. На тропе стоял чей-то заиндевелый капкан, и мы обошли его. Попалась старая железная ограда, вырастающая прямо из земли, вся исписанная сердцеедскими насечками. Я мало в них понимал, но, по-моему, это были ругательства.

Один раз я упал и сказал, что, пока не поем, дальше не пойду. Есть старался долго. Прилагать усилий не нужно было, одной рукой получалось плохо.

Шёл я путано, сворачивая где не надо, придумывая несуществующие препятствия, но всё равно мы продвигались вперёд, к Торнадоре. К живым – людям и нелюдям, – которые не знали, что к ним идёт нежить.

У меня был план, один-единственный и крайне сомнительный.

И когда стальная рука резко взяла меня за плечо, я понял, что всё идёт как надо.

– Эй, мы ходим кругами, эмпат. Мы здесь проходили?

– Да неужели, – сказал я безо всякого выражения. Она повернула меня к себе – капюшон съехал, пустая клетка вместо головы ужасала.