Читать «Зеркало маркизы» онлайн - страница 4

И Анна всегда уходила от вокзала так быстро, как только могла, и отец, шедший за ней, не поспевал, но не жаловался и не просил дочь помедлить.

Он все понимал.

И мать понимала – она снимала фотографию со стены и прятала в ящик старомодного полированного серванта. Анна даже не смотрела в ту сторону, но темный прямоугольник на светлых, выгоревших обоях мучительно приковывал взгляд и казался окошком в космическую пустоту – из повседневной, обустроенной реальности…

И все же дома было хорошо, так хорошо, что уезжать не хотелось. Особенно зимой, когда повсюду лежал снег, полностью засыпавший тропинку, что вела к лесу, и пахло вьюжным воздухом, а не подмаренником и земляникой.

Должно быть, мать почувствовала настроение Анны, потому что сказала, нарушив свое давнее обещание:

– Может, осталась бы, а? Ну, как ты там? Одна, в чужом дому, среди чужих людей. Непристроенная…

На языке матери «непристроенная» означало «незамужняя», и Анне пришлось сдержаться, чтобы не ответить какой-нибудь резкостью. Она только улыбнулась.

– Ну ладно, ладно, – вздохнула мать, пасуя перед этой жалкой улыбкой. – Ну, хоть пару деньков-то, а?

– Меня уволят с работы, – сухо ответила Анна, и вопрос был исчерпан.

Вместе с отцом пошли на станцию за билетом, но тут их поджидала неприятная неожиданность – билетов в продаже не оказалось. Кончились новогодние каникулы, школьники возвращались с экскурсий на свою десятилетнюю каторгу.

– Только СВ, – неприветливо сказала кассирша. Пучеглазая, за своей стеклянной перегородкой, она была похожа на рыбу в аквариуме, которую кто-то жестокий обмотал серым шерстяным платком.

И назвала цену, от которой Анна только вздохнула.

У нее был еще один вариант: поехать на автобусе. В старом автобусе, списанном по выслуге лет в Швеции или Финляндии – в салоне сохранились нечитаемые надписи. В благополучной европейской стране списали транспортные средства, а наши ушлые предприниматели купили и гоняют на них между городами. Ничего, что в салоне холодно и на окнах наледь толщиной с палец, пустяки, что из кресел лезут пружины, что пожилые рессоры только жалостно повизгивают на российских зимних ухабах. Кочки рви, ровняй бугры, пассажир нетребователен, он лишь затянет поясок потуже, чтобы печенка с селезенкой не перемешались, да и едет себе. В дороге выпьет, закусит, в картишки с соседом перекинется. Разве плохо? По крайней мере, ей, Анне, не придется чувствовать неуклонный, страшный ход поезда, не придется думать, справляясь с сердцебиением, одну и ту же бессонную, полночную, горькую мысль…

И тут отец вытащил из кармана потрепанный бумажник.

– Одна у меня дочь-то, – бормотал он, отсчитывая на исцарапанный деревянный прилавок купюры. – Пока в силах еще о ней позаботиться, слава богу. Пока еще работаем!

– Не надо, папа, – сказала Анна. У нее, как всегда на станции, неприятно трепетало сердце, то пропуская положенные удары, то слишком уж торопясь, и она не могла больше протестовать – убраться бы поскорей отсюда.