Читать «Земля, до востребования» онлайн - страница 440

Удалось разыскать немало зарубежных друзей и знакомых Этьена в Италии, Австрии, Чехословакии, Западной Германии. Одни лично знали Этьена, другие помогли найти свидетелей и участников тех далеких событий.

В Риме меня принял Умберто Террачини. Я с благоговением слушал старого мудреца, несгибаемого рыцаря революции, патриарха Итальянской компартии. В его жизни отразилась более чем полувековая история коммунистического движения в Италии.

Террачини сидел в кресле за массивным письменным столом, а моему воображению он являлся молодым, сидящим в железной клетке для подсудимых, рядом с Антонио Грамши, Пальмиро Тольятти и другими вождями партии, когда их в 1926 году судил Особый трибунал по защите фашизма. И тот же гранд-уфичиале генерал Сапорити спустя десять лет подписал приговор Конраду Кертнеру!

По итальянской традиции всем бывшим премьер-министрам и бывшим председателям Национального собрания пожизненно предоставляется в здании сената кабинет с секретарем и стенографисткой. Умберто Террачини был первым председателем Национального собрания после второй мировой войны, а в последние годы бессменно избирался в сенат и руководил коммунистической фракцией. Как и его соратники по революционной борьбе, в годы фашистского режима Умберто Террачини много лет томился в тюрьмах и ссылке.

По слухам, какие дошли до меня в институте Грамши, существуют мемуары Джузеппе Марьяни, товарища Кертнера по каторге Санто-Стефано. Но сколько мои добровольные помощники ни рылись в каталогах последней четверти века никаких следов. Не слышал об этой книге и Умберто Террачини, но на всякий случай обещал расспросить ветеранов. И каково же было мое радостное удивление, когда в Москву пришла желанная и неожиданная бандероль: Умберто Террачини почтил меня своим вниманием, разыскал и прислал книгу Джузеппе Марьяни "Мемуары бывшего террориста". Почему же ее не могли найти историки, почему книга не числилась в библиографических справочниках и каталогах? Разгадка в том, что эта книга - "Издание автора". Он выпустил книгу в провинции маленьким тиражом.

С волнением ехал я в Милан, на встречу с Бруно. Долгие три года он был соседом Кертнера по камере в тюрьме Кастельфранко дель Эмилия. Бруно приехал из Новары. Он работает в коммунистической артели столяров: мастерят прилавки, полки для магазинов, стойки для баров. На два дня комфортабельный номер отеля на шумной улице Буэнос-Айрес как бы превратился в тюремную камеру. Конрад Кертнер был неразлучен с нами. Бруно и сейчас считает его учителем жизни, хранит братскую преданность ему и нежность... В окно виднелось стылое, пасмурное небо, моросил неторопкий, надоедливый дождь, прохожие не расставались с зонтиками, февральская слякоть, промозглый северный ветер, о котором в Милане говорят: свечи он не задует, но в могилу уложит. Два дня мы не показывали носа на улицу: так много хотелось мне выспросить и записать, а Бруно - вспомнить и рассказать. Если бы я не был в Милане в другую пору, когда нашлось время навестить могилу Верди и послушать в "Ла Скала" "Аиду", погулять в антракте по партеру, где часто сиживал Кертнер, - я бы так и уехал, лишь мельком повидав Милан, промокший, пропахший бензиновым чадом...