Читать «Земля живых (сборник)» онлайн - страница 156

А теперь, гляжу, этот папарацци бочком, бочком из толпы – и наутек. Вместе с камерой. Я за ним. Шустрый оказался, несется, как молодой олень, между оградками петляет, которые пониже – перепрыгивает, натуральный бег с барьерами.

Пришлось хорошенько выложиться, и все равно этот олимпиец изрядно от церквушки отмахал, пока я его достал. Завалил, по почкам выдал для острастки – аккуратно, чтобы следов не осталось. Он лежит, не трепыхается, я камерой занимаюсь. Гляжу, а карты памяти нет… Карманы у гаденыша проверил – нет! Только сменные фильтры в футляре.

Едва ли он ее на бегу вытащил и выбросил, скорее не один в толпе был, напарнику своему и отдал, а сам внимание отвлек… И пробежался я, получается, исключительно для моциона.

От такого расстройства пальцы у меня разжались, камера выскользнула… И шмякнулась натурально о камень надгробный, метрах в трех от нас стоявший. Вдребезги – прощайте, четыре штуки «зелени», или сколько она там стоила… Экий я неловкий.

Крысеныш мой к тому времени на ноги поднялся и даже права качать начал. Как увидел, что с «сонькой» его стряслось, заверещал, словно поросенок при кастрации.

Я на тот камень смотрю, глазам не верю. Потому что надпись на нем сообщает, что лежит тут аж с 1904 года надворный советник Франкенштейн… Франкенштейн, прикиньте? Дурдом…

А в дурдоме и у нормальных крыша съезжает. У меня, по крайней мере, съехала… Потому что в какой-то момент я сообразил, что слышу выстрелы, и уже довольно давно. Слышал и раньше, но как-то мимо сознания шли. Ну выстрелы, ну и что, вполне нормальное звуковое сопровождение для того, что вокруг творится.

Но теперь как торкнуло: бой ведь идет самый натуральный, неподалеку, где-то в районе Староневского… И очередями лупят, и одиночными, и взорвалось что-то пару раз.

Только задумался: да кто ж там и с кем воюет? – новые выстрелы, совсем рядом, у Лавры. Повернулся туда и увидел их. Много, сотни полторы или две. Мне тогда показалось, что много, кто ж знал, что это всего лишь передовые самой первой волны… Что на подходе многие тысячи, десятки тысяч.

Примерно на полпути между Лаврой и тем местом, где с парнишкой возился, – группа экскурсантов. На склепы и некрополи любуются, снимают, экскурсовода слушают… Не знаю уж, каким извращенцем, в смерть влюбленным, надо быть, чтобы вместо Эрмитажа и прочих музеев по погостам шляться… Но за что эти некрофилы боролись, на то и напоролись. Первыми оказались на пути у толпы зомби.

Вернее, термин «зомби» тогда под негласным запретом был… Политкорректно называли: инфицированными.

Однако как их ни называй, экскурсанты при виде оравы мокрых тварей с окровавленными мордами тут же врассыпную дернули. Да только почти никто не ушел… Мне вот кажется, что Голливуд дурную шутку со всеми нами сыграл своими стереотипами о зомби: медлительные, дескать, тормознутые и вообще тупее дерева… Но они не медлительнее живых оказались. А интеллект мертвым без надобности, они философские диспуты с нами затевать не собирались. Комар – тоже тварь небольшого ума, но пищу свою – человека и его кровушку – за несколько километров почует и с прямого пути не собьется.