Читать «Зеленые яблочки» онлайн - страница 171

Она кипела праведной злобой:

— Ну надо же! Змея хуторская все таки опутала Егора. И когда успели? — негодовала она.

На голову соперницы она выплеснула все пожелания, какие только попадали в тот миг на язык. Не подозревавшая о том Даша, как только поднялась на ноги, поехала в деревню крестить сына. Назвала она его Дмитрием, как посоветовал отец Никодим. В деревне недолго судачили. Затаившаяся деревня теперь и так жила каждодневным ожиданием. Кого-то забирали на войну, кому-то приносили казенные бумаги. То на одном, то на другом конце деревни поднимался бабий вой. Недели через две принесли «казенку» в дом мельника. Почтальон вручил письмо лично в руки Евсею Григорьевичу на улице. Придя домой, тот открыл конверт и вытащил желтый листок с сообщением. Читал он медленно…

Паранька, не дослушав его, упала на лавку и забилась, завыла, как волчица. Во дворе вторила ей собака, почуяв людское горе. На вой собаки отозвалась старая волчица за околицей. Деревня затихла. Приходящие с фронта вести давно стали общими переживаниями.

Плохую весть на хутор принесла Глашка. Она долго отряхивала снег с валенок, стряхивала капли воды с платка и все боялась поднять глаза на подругу. Даша поняла, что случилось непоправимое. Она усадила Глашку на стул в боковушке и с тревогой ловила взгляд подруги. Даша поняла мгновенно то, чего не могла сказать Глашка. Та, глотая слова, стала рассказывать… А Даша, словно заледенев, слушала подругу, уставив взгляд в окно.

— Дашка! Ты заплачь! — трясла ее Глашка за плечи.

— Не могу! — отозвалась Даша, — не могу! Понимаешь, Глаш, теперь никогда вместе не быть. — она смотрела на подругу и та сама разрыдалась от исходящей от Даши тоски.

— Ты погоди, Даш! Погоди! Бывает же — ошибаются, — рыдала Глашка, — может, в плену где.

Даша проводила подругу до поворота с холма и долго стояла, глядя вслед. С той поры она каждый день ходила к тому повороту и смотрела на убегающую вниз дорогу.

* * *

Когда уже легли сугробы, в хутор пришла мать Харитона с Анюткой и Ваняткой. Они стали у порога, не решаясь пройти. Тем более, что Катерина не предложила даже раздеться. Даша, услыхав, что мать с кем-то разговаривает, вышла из боковушки, где укачивала сына. Увидев детей, она кинулась раздевать их:

— Чего же стоите у порога? Теть Мань! Проходите! Устали поди!

Она обнимала Анютку, чмокала в щеку подросшего и стесняющегося Ванятку. Мария низко поклонилась в сторону Катерины:

— Знаю, что тяжело стало жить. Но с просьбой я к вам! Стара я, чтобы ребят растить. Не знаю, сколь проживу. Учителка советует в приют отдать! — она замолчала. Всем и так было понятно ее состояние. Катерина тихо произнесла:

— Надо было ждать того!

— Молчи, Катерина! — вышедший из передней дед Василий устремил грозный взгляд на сноху, — не бросим детей!

Домашние, опешив, смотрели на старика: дед Василий впервые разозлился.