Читать «Запах атомной бомбы. Воспоминания офицера-атомщика» онлайн - страница 76

Покотило завсегдатаи театра не просто любили, а — обожали. Помню его, прежде всего, в роли Шельменко в «Шельменко-денщике», которую он блестяще играл многие годы в театре и даже в кино. Видел его в роли Пупа — в «Степях Украины», Трубача — в «Егоре Булычеве».

Невозможно перечислить роли других выдающихся артистов, которых в те годы пришлось видеть. Но некоторые из них не могу не отметить особо, так как считаю это подарком судьбы.

Народный артист СССР Александр Иванович Сердюк: Микита в «Дай сердцу волю, заведет в неволю», Богун в «Богдане Хмельницком», Часник в спектакле «В степях Украины».

Народная артистка УССР София Владимировна Федорцева: Катерина в «Грозе», Глафира в «Егоре Булычеве», Ингигерда в «Ярославе Мудром».

Народный артист СССР Данило Исидорович Антонович: Кривонос в «Богдане Хмельницком», Карп Карпович в «Не называя фамилий», Витровий в «Калиновом гае».

Народная артистка УССР Н. Герасимова: Варвара в «Любовь на рассвете», Катерина Крилата в «Калиновом гае», Варвара в «Егоре Булычеве».

Никогда не забудутся такие замечательные артисты как Куманченко П., Кошачевский С, Чибисова С, Радчук Ф., Костюченко И., Криницкая Л., Валуева О., Петрова Е. Эти воспоминания о театре и его артистах снова взволновали, когда мы — Виктор Бороденко, Саша Олейник, Анатолий Шевченко — зашли в так хорошо знакомое фойе театра. В этот раз мы купили билеты в кассе, хотя сели смотреть спектакль в свою пустующую ложу. Анатолий только что приехал из Донецка, где жил, работал и продолжал боксировать. Он все еще представлял на ринге грозную силу. К этому времени на его счету было 127 боев, большинство из которых он выиграл. И он, и я теперь были гостями Харькова.

Пьеса В. Минко «Не называя фамилий», которую мы сегодня смотрели, была нам знакома. В 1953 году она произвела большое впечатление на харьковскую общественность. Премьера ее прошла незадолго до смерти Сталина, когда советский строй еще казался непоколебимым, безошибочным и вечным. Поражала смелость автора, который показал в остро сатирической форме самого заместителя министра. Это был уже не какой-то Часнык или Долгоносик, а член правящей верхушки. Такое тогда еще не приходилось видеть в открытом показе, о таком можно было услышать только на кухне. До смерти вождя оставалось несколько дней, до ареста и расстрела Берии — около года, а до разоблачения культа личности — более трех лет.

Правда, основной сатирический удар был все же направлен на Диану и Поэму — жену и дочку важного чиновника, людей фальшивых, жадных и просто глупых. Но чувствовалось, что окончательной целью критики был сам Карп Карпович, в прошлом храбрый воин гражданской войны. К этому времени он уже имел полный набор негативных качеств: зажим критики и бюрократизм, забвение принципов советской морали и хождение на поводу у своих женщин.