Читать «Запах атомной бомбы. Воспоминания офицера-атомщика» онлайн - страница 46
Валентин Иосифович Вишневский
Приехал за документами Цикарев. Он попросил всех сдать тетради, схемы и инструкции. Остался один Грузнов, на которого страшно было смотреть. «Секретчик», как мы часто называли Цикарева, был неплохим парнем, что на такой работе бывает крайне редко. Но и он заявил, что в его обязанности входит немедленно сообщить о пропаже в секретную часть.
Майор Фомин, наш неизменный защитник и добрейший человек, попросил Цикарева повременить еще минут десять и за это время произвести еще один осмотр помещения.
Рабочая тетрадь имела достаточно большие размеры и твердую обложку, просто так ее спрятать было невозможно. Все мы на выходе из класса подверглись досмотру и с тяжелым сердцем вышли во двор.
В классе остались только командиры и бедный Грузнов. Потянулись долгие минуты ожидания. Мы молча курили и избегали смотреть друг другу в глаза.
Вдруг внутри помещения раздался радостный крик, и в дверях появился Грузнов. Он размахивал своими длинными руками и орал:
— Нашлась, туда ее в качель! За батареей отопления нашлась! Ну знал бы я, кто ее туда пошутил, я бы ему, скотине, яйца оторвал!..
Грозная поначалу туча понемногу стала рассеиваться.
— Повезло вам, ребята, — произнес Цикарев. — Еще бы минут пять, и я вынужден был бы звонить своему начальству. Вы даже себе не представляете, какого несчастья вам, да и мне вместе с вами, удалось избежать. Будем считать, что тетрадь закатилась за батарею сама. Так будет лучше всем.
Этот урок не прошел даром. Теперь каждый следил в оба за своей тетрадью и перед выходом из помещения обязательно все документы прятал в папку. А шутник так и не сознался в содеянном, и имя его навсегда осталось неизвестным.
Надо сказать, что спустя некоторое время настолько освоились с правилами секретности, что многое из того, к чему нас приучали наши преподаватели, делали автоматически. Например, надо было отворачиваться от случайных объективов фотоаппаратов.
Даже сейчас, спустя многие годы, на фотографиях я не могу увидеть лиц наших преподавателей. Они, как правило, стоят к объективу либо спиной, либо далеко в профиль.
О том, какой техникой занимаются младшие лейтенанты, старшие офицеры полигона, конечно, знали. Догадывались о нашей работе офицеры летного состава, так как часто видели нас на аэродроме возле самолетов. Но никто никогда не подавал виду о своей осведомленности, никто никогда не пытался говорить с нами на эти темы и, тем более, расспрашивать о нашей службе.
Контролировали нас соответствующие органы и ответственные за режим люди? Безусловно — да, но делали это профессионально — корректно и незаметно.
Правда, был один исключительный случай, нарушающий эти правила. В новой гостинице по вечерам к нам ходили прикомандированные офицеры поиграть в преферанс. Мы с радостью их встречали и охотно обыгрывали.
Как-то в комнату зашли два незнакомых подполковника и попросили составить им компанию. Я и Женя Кузнецов согласились. Гости играли так себе, и потому можно было без риска отвлекаться на разговоры. Узнав, что мы недавно закончили гражданские высшие учебные заведения, наши компаньоны расспрашивали о нашей прошлой жизни: учебе и преподавателях, Харькове и его достопримечательностях и, конечно, об украинских женщинах.
