Читать «Заметки о космической фантастике» онлайн - страница 46

Сначала небольшое отступление и пояснение для любителей сталкерщины. Воздействие радиации на живое существо трудно поддаётся измерению, в основном потому, что радиации этой три типа (а ещё есть нейтронное излучение), и каждый работает по-своему. Например, измерение дозы в рентгенах касается только рентгеновского и гамма-излучения. Раньше использовался ещё биологический эквивалент рентгена — бэр, который конвертировал рентген с учётом воздействия альфа- и бета-частиц. Один бэр — это такая доза любого ионизирующего излучения, которая производит тот же биологический эффект, что и доза в один рентген. Сейчас в системе СИ используются две основных величины: грей, который определяет чистую энергию поглощённого излучения, и зиверт, который определяет биологическое воздействие этой энергии. Один зиверт эквивалентен одному грею при условии коэффициента качества излучения, равного единице. Коэффициент качества, в свою очередь, определяет опасность каждого типа радиации: для альфа-частиц он равен 20, для гамма-излучения — 1, для нейтронов — 5, 10, 20 в зависимости от скорости и прочих факторов. Тут сам чёрт ногу сломит, так что дальше я попытаюсь использовать наглядные сравнения.

Раз радиации три типа, надо посмотреть на составляющие получаемой экипажем дозы. Она состоит из двух факторов: солнечной радиации и космических лучей, первое — это в основном альфа и бета-частицы, второе — гамма-излучение. В нормальном режиме, разумеется, потому что во время вспышек солнечная радиация резко усиливается, так что экипажу МКС приходится укрываться возле бочек с водой, которая служит естественным щитом от протонного ливня.

Человек на МКС, где защита атмосферы куда ниже, чем на уровне моря, получает в среднем примерно 0,5–0,9 мЗв в день в зависимости от солнечной активности. Много это или мало? Для сравнения, годовая доза сотрудника АЭС — 20 мЗв, а обычного анонимуса — 1 (один). Для ликвидаторов аварий годовая доза установлена в 200 мЗв, т. е. чуть больше того, что получает в год космонавт на МКС. Ещё более простое сравнение — один час на Луне в скафандре примерно равен двум рентгеновским снимкам грудной клетки, а одни сутки на МКС — 5–6 таким снимкам. Любопытно, но космонавты на МКС сообщали о вспышках, которые иногда появляются при закрытых глазах, и о таком же эффекте, только более ярко выраженном, сообщали экипажи «Аполлонов». Считается, что это результат взаимодействия частиц высоких энергий с сетчаткой глаза, однако доподлинно пока неизвестно, так ли это.

Дальше — хуже, но ненамного. Единственные корабли, летавшие во внешний космос с людьми на борту — американские «Аполлоны» — защищались от радиации в первую очередь скоростью, вся программа при этом была той ещё авантюрой: случись в это время мощная солнечная вспышка, и экипажу пришёл бы каюк. «Аполлон-16», например, разминулся с такой всего на несколько месяцев, однако нормальный радиационный фон космоса позволял пробыть на Луне несколько дней без особых последствий. Ну как без особых — дозы колеблются в районе 0,3–1 рад (приблизительно 8-12 мЗв), это немало. Но и не смертельно. При этом эффективная радиационная защита МКС в три раза выше, чем у лунного модуля.