Читать «Залив Терпения» онлайн - страница 47

Четверо Молчали. Василий видел, что им страшно, и если позволить этому страху овладеть ими – тогда конец. Ему и самому было страшно, как ни уверял он себя и их, что бояться нечего. От этого страха было только одно спасение – работа. И он, ни слова не говоря больше, вылез на нос кунгаса и потянул на себя якорь. Кунгас, лишенный опоры, сразу заболтало, и Василий услышал, как сзади поспешно схватились за весла. И сам быстро сел и взялся за весла.

– Ну, каторжане, с богом!

Из всех работ, которые им когда-либо приходилось делать, эта наверняка была самая изнурительная и тяжкая. Они даже не знали, сколько времени все это продолжалось. Как ни пытался Василий выправлять ход кунгаса, чтобы держаться поближе к гряде, их быстро сносило. Тогда он разворачивал кунгас и возвращался к камням. Пока прошли гряду, ему пришлось раз семь или восемь проделать этот маневр. Мешала наполовину затопленная шлюпка. Она рыскала, дергала буксирный трос, и Василий подумал, не отцепить ли ее, но решил, что она еще может пригодиться.

Когда гряда кончилась, Василию показалось, что сейчас все они бросят весла. Особенно часто срывались гребки у Вадика. Сначала он матерился, но Василий крикнул ему, чтобы он молчал и не сбивал себе дыхание, и Вадик послушно умолк. Кажется, они поняли, что надо беспрекословно слушать команды Василия. Они не оглядывались на него, но Василию казалось, что даже их спины выражают беспредельную ненависть к нему, втравившему их в эту гиблую затею.

Потом хлынул дождь. За те несколько секунд, когда они бросили весла, чтобы натянуть капюшоны, кунгас отнесло назад на добрый десяток метров. А чтобы наверстать этот десяток метров, понадобилось минут пять. Василий остался с непокрытой головой – часто оглядываться он не мог, и капюшон мешал бы ему ориентироваться.

И все-таки они продвигались к берегу. Гряда камней справа хоть и медленно, но все же отползала назад. Василий видел ее каждый раз, когда разгибался, преодолевая пружинящее сопротивление весел. А над головой неизменно возникало очень низкое, быстро движущееся к горизонту небо, откуда сыпал холодный дождь.

А потом он заметил, что сбоку все время виден один и тот же камень, – большой, черный, обрамленный белой клубящейся пеной. Это могло означать только одно – кунгас стоял на месте. Так было несколько минут, а затем камень стал сдвигаться к носу – их опять сносило.

Надо было бросать якорь. Василий не знал, какая здесь глубина и удержит ли их якорь при таком волнении и ветре, но другого выхода не было. Он резко занес весла назад, рассчитанным движением уложил их на носу и крикнул:

– Гребите!

И выбросил якорь за борт, и когда почувствовал, что он коснулся дна, быстро намотал оставшийся конец на кнехт и крикнул:

– Суши весла!

Кунгас подался назад, дернулся – и медленно потянулся вместе с якорем в море. И – стал. От радости у Василия задрожали руки. Он медленно сел на место и коснулся скользкой оранжевой спины Володи. Тот обернулся, и Василий, улыбаясь, сказал: