Читать «Заклание-Шарко» онлайн - страница 62
Роман Уроборос
ВАСИЛЬЕВИЧ. Серег, ну ты и загнул, дружище. Я от тебя такого длинного текста, если честно, никогда не слышал и услышать не ожидал. Спасибо большое. Паш, мы с Серегой, кстати, профинансировали достаточно сильно экспедицию одну по изучению Тунгусского метеорита, сами к ней должны дней через пять присоединиться. Так вот… Петька, ты чего такой невеселый? Пьешь вроде, а вроде как все не впрок?
ПЕТЯ. У меня задача усложнилась. И с каждой текущей секундой усложняется экспоненциально.
СЕРЕГА. Это как?
ПЕТЯ. Я сейчас понимаю, что я — обычный простой человек, что я нахожусь внутри, может, и правда — в самом центре, что не я владею ситуацией, а ситуация — мной. Что я вообще ничего не контролирую. То есть — полный ноль. И вот я, во избежание Конца Света неминуемого, должен стать Богом, то есть — бесконечностью. То есть находится вовне и все, вообще все контролировать. Мало того — контролировать, любое движение атома должно происходить по моей и только по моей воле. Я, конечно, понимаю, что единица, поделенная на ноль, дает бесконечность. Но возникает вопрос: где взять единицу? И как единицу эту на себя поделить, чтоб самому стать бесконечностью?
ВАСИЛЬЕВИЧ. (Слушал Петю с открытым ртом). Петя, дорогой, ты пойди, налей себе «Пепси-колки» или «Кока-колки». Может, легче станет? Ты не переживай. Загадок полно, вспомни Горацио, про много чего на свете. Я тоже вот уже неделю над такой загадкой размышляю. На кой Инь у меня на дне рождения, где собрались мои самые близкие люди, будут эти два парня в фашистской форме выступать? И кто их пригласил? Я долго изучал этот вопрос. В итоге выяснилось — я их пригласил. Я письмо в их адрес написал. Только когда это случилось, и при каких обстоятельствах — нихрена не помню. Наваждение прямо какое-то. Тогда я решил — ладно, пусть танцуют. Будет потом, что вспомнить.
Уже весь народ приглашенный стал толпиться-роиться около Васильевича и компании, даже беглый режиссер Могилянский, который, наконец, понял, где он находится и тянулся, как и все, к бокалу именинника. Правда, он тянулся фужером, до краев наполненным коньяком. Васильевич спокойно оглядел зал, кивнул повару и официантам. Заговорил.
