Читать «Загадка «Таблицы Менделеева»» онлайн - страница 3

Научный авторитет (а еще более — административный вес) Б. М. Кедрова был во второй половине ХХ века столь высок, что на долгие десятилетия миф о «дне одного великого открытия» оказался канонизирован в истории науки, став непреложной исторической истиной. Причем не только в России, но и, благодаря переводам его работ , за рубежом. Распространению этой версии в отечественной литературе способствовало навязываемое единомыслие; в зарубежной — ограниченность источников и невозможность без знания русского языка критически рассмотреть сохранившиеся материалы, которыми оперировал Б. М. Кедров.

Категоричность его версии если и становилась в ХХ столетии предметом научной критики, то крайне редко и всегда одинаково робко. Например, в книге А. А. Макарени, где автор постарался избегать всякой критики, но отстраненно излагал свой взгляд на проблему. (Ранее, в написанной совместно с С. А. Щукарёвым рецензии на подготовленный Б. М. Кедровым том «Периодический закон» в серии «Классики науки», критика касалась слабости собственно научной, химической составляющей трактовок Б. М. Кедрова, в особенности же его смелого заявления, что «система элементов в принципе может быть выражена также и аналитически, алгебраически, в виде определенного математического уравнения».) Исключением же является, по-видимому, лишь примечание в книге В. И. Семишина относительно формулировки заголовка книги Кедрова: «Это название малоудачное: речь идет о завершающем дне открытия, над которым Д. И. Менделеев работал около 15 лет». Уже после смерти Б. М. Кедрова историк химии Д. Н. Трифонов, который был единомышленником и соавтором академика, предложил «Версию-2» открытия Периодического закона, в которой шел по стопам Б. М. Кедрова, но все-таки отверг теорию, что беловая рукопись «Опыта…» была создана в течение одного дня, указывая на уязвимость такой теории именно в соединении всех событий в одном дне и рассматривая эту дату как «день завершения одного великого открытия». Несмотря на в целом скептическое отношение к «Версии-2» Д. Н. Трифонова у позднейших исследователей , в ней есть важный, хотя и скрытый рациональный смысл: показывая сомнительность многих утверждений, которые преподносились Б. М. Кедровым в качестве безусловной истины, тем самым Д. Н. Трифонов в значительной степени (может быть, и неосознанно) дезавуирует выводы Б. М. Кедрова. В любом случае из работ Д. Н. Трифонова становится очевидной совершенная гадательность многих «истин» в истории открытии Периодического закона, чем открывается возможность для будущих исследователей к новым интерпретациям событий.

Европейские историки науки, которым внешние обстоятельства не мешали проявлять свободомыслие, также пытались рассмотреть «день одного великого открытия» не в качестве даты божественного откровения или молниеносного озарения. В первую очередь в данной связи нужно сказать о работе 1969 года шведского историка химии Яна-Вильгельма ван Спронсена и 1986 года французского историка химии Бернадетт Бенсод-Вансанн.