Читать «Забойная история, или Шахтерская Глубокая (сборник)» онлайн - страница 70

Женщин тоже тянуло к Альберту, и любовные истории у него случались, но хаоса, разврата и конвейерной смены партнерш, как это бывает в зоне притяжения харизматичного лидера, не наблюдалось. Думаю, дело не в каких-то особых принципах, принципов Альберт не признавал, скорее особенность темперамента.

Я сблизилась с бандой, когда моя школьная подруга Лена вышла замуж за одного из подельников Альберта по кличке Белый. Когда Лена приходила в гости с Белым, он начинал шерстить мамины загашники с лекарствами, искал «колеса». Мне это не нравилось, но возражать я не решалась.

Еще помню, сидели мы как-то у Лены, а Белый с Альбертом принесли говядину и стали ее разделывать, а когда захрустели кости, Альберт сказал, что человеческие при разделывании хрустят так же. То ли эпатажничал, то ли впрямь что-то об этом знал.

В последний раз видела его в городе на рынке, шла за покупками перед Пасхой. Роста Альберт был высокого, и я заметила, как сильно он похудел, на меня надвигался двухметровый скелет. Он остановился, мы разговорились, он сказал, что решил выдержать строгий сорокадневный пост — кусок хлеба и вода.

Потом, уже уехав из поселка, слышала, что он замкнулся в себе и рассорился с друзьями. Нашел молоденькую девочку и стал с ней жить — они сажали огород, выращивали овощи, завели хозяйство. Девочке запрещал общаться с родными и выходить из дома без платка. Через пару лет она сбежала. Он остался один. Огород забросил, не работал, часами сидел у окна, жил на деньги, которые присылала мать. Из прежних привычек остались только книги и алкоголь.

Год назад с ним случился сердечный приступ. Соседи посадили его в машину и повезли в районную больницу. Наша во время войны не работала, ее занимал отряд ополченцев. Сейчас поселок находится недалеко от линии раздела Украины и ДНР, административный центр оказался в другой стране, чтобы попасть в больницу, пенсионный фонд или налоговую, нужно проехать через блокпост. Военные остановили машину и стали спрашивать у водителя то ли документы, то ли какое-то разрешение, не знаю всех этих подробностей. Знаю только, что машину развернули, а когда подъехали к дому, Альберт уже был мертв.

Самопал

О том, что Андрей Краснов вернулся на поселок, я узнала одной из первых — работала с его тетушкой на шахте. Она сказала, что, окончив философский факультет, он пытался найти работу в Ростове, но что-то не сложилось, а сейчас устраивается в нашу школу преподавателем истории.

Через пару дней я встретила Алю Бондаренко и сообщила ей эту новость. Аля только-только рассталась со своим парнем и несла всякий вздор, что, мол, ну их, этих мужчин, не заняться ли мне саморазвитием и дополнительным образованием. Еще через неделю она сказала, что позвонила Краснову и договорилась, что он прочитает ей курс лекций по философии.

С Алей Бондаренко мы учились в одном классе и последние три года перед выпуском сидели за одной партой. Мы обычно садились на последнюю, и это место всегда становилось зоной притяжения парней — мы с Алей нравились одноклассникам. Не хочу высказывать свое мнение о ее внешности, приведу слова одного из поклонников. «Вроде бы ничего особенного, — говорил он, — но глаза красивые, и еще: есть в ней что-то теплое, что вызывает желание находиться рядом». В десятом классе Аля взялась выпускать школьный журнал и назначила меня фоторепортером. Я приносила папин фотоаппарат и на переменах подлавливала щекотливые моменты. Аля придумывала смешные истории об одноклассниках и записывала в тетрадь, иллюстрируя моими коллажами. Каждый выпуск журнала был событием, его передавали из рук в руки, но обид не случалось, Аля шутила не зло. После школы она, как и многие, поступила в наш коммерческий колледж и устроилась на шахту кассиром. Чуть не забыла еще один важный момент: она первая в истории поселка пришла на выпускной в брючном костюме.