Читать «Забойная история, или Шахтерская Глубокая (сборник)» онлайн - страница 31

Гостиная была пуста. В центре стоял стол, заставленный бутылками и закусками. В интерьере не было никаких изысков, обычная комната — стенка с хрустальной посудой, диван, два кресла, на полу турецкий ковер.

Человек, который бил меня по лицу, остановился у входа и крикнул:

— Петр Афанасьевич, мы приехали!

— Чого ты орэшь, Монгол? — послышался голос из-под стола, и тут же появились голова и торс.

Монгол. Эту кличку я слышала не раз, она действовала на местную шпану как имя Каа на бандерлогов. Зоя рассказывала, что однажды он вызывал Хилого на серьезный разговор и предлагал ему торговать ширкой на поселке. Хилый сдрейфил, конечно, и отказался. Зоя говорила, что он ночей не спал, боялся, что с ним что-нибудь случится.

Петр Афанасьевич выровнялся, вальяжно расправил плечи и облокотился о спинку стула.

— Привезли, — сказал Монгол.

На вид Петру Афанасьевичу было лет шестьдесят. Он походил не на бандита, а на директора школы — интеллигентное лицо в очках, серебристая волна волос.

— Нехай подойдет, — сказал он.

Монгол толкнул меня в спину. Я подошла к Петру Афанасьевичу и простонала:

— Отпустите…

— А чего у ней рожа разбитая? — спросил он.

— Упала, — сказал Лелик.

— Он меня ударил, — указала я на Монгола.

— Я вам кого сказал привезти? Шмару с «Центрального», чтобы к дедушке Пете бежала и радовалась. У меня нет желания с детским садом возиться.

— Фигасе, детский сад! — заржал Монгол.

— Отпустите… — завела я свою шарманку.

В этот момент я увидела, что Петр Афанасьевич сидит босой и трет пятки об деревянный пупырчатый массажер. Ступни у него были маленькие, видимо, тапочки с песьими мордами принадлежали ему.

— Останешься со мной? — спросил он. — Я тебе денюжку дам.

— Отпустите, — прошептала я, потому что горло мое парализовал испуг.

— Цепочку золотую подарю. Сережки с красивыми камушками.

Мне показалось, что я падаю, и в этот момент что-то изменилось в пространстве, словно кто-то выключил верхнюю люстру и включил маленькую подсветку в дальнем углу.

Комната наполнилась водой. Стало пасмурно и запахло йодом. Хлынули волны. Мое тело, как донная водоросль, понеслось за течением. Я видела себя со стороны, откуда-то сверху, из-под потолка, и слышала голоса:

— Ой, й-е-е-е… Поднимите ее.

— В спальню несите!

— Она без сознания.

— Вот тварь! Обоссалась!

— Монгол, увези ее нах отсюда.

Я пришла в себя от холода. Не знаю, сколько времени я пролежала на обочине — час, два, может быть, три. Я сразу же принялась себя ощупывать: белье на месте, значит, не тронули. Я встала и пошла домой. Двигалась наугад, как кошка, нащупывая дорогу животом, и до дома добралась часам к четырем.

Долгое время после той истории я не ходила на дискотеки, боялась снова встретить Монгола. Я ненавидела его, посылала девичьи проклятия на его картофельную голову. И вдруг через несколько лет — такой поворот. Когда я увидела Монгола после пятилетнего перерыва, со дна всплыла вся годами устоявшаяся муть, словно меня взболтнула злая рука. Все мои давние слезы, проклятия, зароки отомстить вихрем носились на поверхности. Монгол. Собака. Гад. Скотина. Тварь. Загрызу. Удавлю. Уничтожу.