Читать «За журавлями» онлайн - страница 15
Алексей Дмитриевич Глебов
— Двенадцать часов, а то и четырнадцать.
— Не многовато ли?
Когда Авдей пошел, то мы заметили, что у него сильно изменилась походка. Позже Тимоха сказал мне, что у Авдея на ногах нет пальцев. Отморозил в окопах.
* * *
Бежали дни.
Председатель Совета рабочих Малков через кондукторов, которые проезжали нашу станцию, получал большевистские газеты. В них сообщалось, что правительство совсем не помышляет о мире, чем вызывало возмущение рабочих. Меньшевики и эсеры стали на сторону Временного правительства, хуже того — вошли в это правительство. Эсеры ведут пропаганду среди солдат, которые вернулись с фронта.
Как-то в июле дядя Костя сказал мне:
— Пойди к Авдею, Федя, и попроси его сходить вечером в здание земства на Кирпичную улицу, там, говорят, эсеры фронтовиков собирают… Пусть послушает, что они там будут баять.
Я передал Авдею поручение дяди Кости (Авдей опять работал сцепщиком и жил там же за станцией).
— Пошли со мной, — позвал он меня. — Прихвати и Тимоху.
Вечером мы пошли на Кирпичную.
В узком, похожем на коридор зале были установлены скамейки, в первых рядах стояли стулья. За маленьким круглым столиком с кривыми фигурными ножками сидел с забинтованной рукой белобрысый офицер и время от времени, пока занимали места, опрашивал: «Из 709-го пехотного полка кто-нибудь есть?» Ему никто не отвечал. Зал постепенно наполнялся. Приходили и садились: кто в солдатской форме, кто в штатском.
Авдей, Тимоха и я уселись в середине зала.
Первым с места, не дожидаясь начала, стал выступать подвыпивший Васька Кнышев. Он пришел раненым еще в 1915 году и работал в станционном буфете. Рабочие не любили его за фатовство и пренебрежение к грязной работе. Ходил он в засаленной сорочке с бабочкой, знался с офицерами, здоровался с ними за руку. На митинг пришел в солдатской гимнастерке.
— Солдаты! — встав с места, хриповато заорал Кнышев. — Фронтовики! Братья! Не мне вам говорить… Отечество в опасности… Довольно погуляли. Призываю вас вернуться в строй! Не посрамим России! Ура!
В зале не шелохнулись. Лишь в передних рядах прошел недовольный шумок. Организаторы митинга, видно, были несколько обескуражены поспешным и слишком прямолинейным выступлением Кнышева.
Слово взял упитанный, румяный офицер.
— По поручению и от имени местной власти, — начал он, — приветствую всех собравшихся! — Потом он, как бы сочувствуя солдатам, стал говорить, что трудно было не покинуть сырые окопы и смердящее трупами поле боя. И многие, мол, из присутствующих здесь, естественно, не выдержали.
Солдаты зашумели.
Офицер продолжал:
— И теперь, отдохнувши и набравши сил, необходимо возвратиться на позиции.
Кто-то присвистнул. Загалдели.
Не дожидаясь, пока успокоятся, офицер крикнул:
— Воины! Неужели в эти опасные для отечества дни, вы будете отсиживаться дома?! Все на фронт! В бой, до победного конца!
Выступали еще двое. Один из них, в штатском, призывал голосовать за эсеров на выборах в земство и Учредительное собрание, как тогда называли, в «Учредиловку», куда Временное правительство назначило выборы от всех партий.