Читать «Журнал «Вокруг Света» №04 за 1986 год» онлайн - страница 84

Славный, добрый, услужливый Робин! Если потребуется, он будет, щипля себя за ногу, чтобы не заснуть, слушать речи Сэма всю ночь. Пусть он и груб иногда, но насколько же он лучше, чем я в его возрасте! Милый Робин. Мне повезло, что он со мной в этом плавании. Прекрасный юноша.

1 мая

Море неспокойно и изменчиво. Только ветер постоянен. Над нами с подветренной стороны, широко раскинув черные как смоль крылья, плывет альбатрос — кажется, он спит в воздухе. Отдав себя на волю ветра, он летит безо всяких усилий.

Еще одна беседа с индейцем. Я нашел его в трюме, где он помогал нашему интенданту. Поскольку запас провизии уменьшается, для балласта, а следовательно, и для поддерживания осадки и остойчивости корабля пустые бочки необходимо заполнять морской водой. Мне снова представился случай подивиться силе Кристобаля Гуаякунды. Бочки он кидал так, словно это были бутылки. Полные бочки он ставил одна на другую с той же легкостью, с какой выкатывал пустые. Наблюдая за ним, я вспомнил, как он расправлялся с головорезами Хеда.

Закончив работу, индеец подошел и сел рядом со мной. Я сидел на кнехте, чтобы дать отдых больной ноге.

Правая щека Кристобаля бугрилась. Он постучал по ней пальцем.

— Помогает в работе,— заметил он.— Хочешь лист?

Я покачал головой. Поблагодарив его, сказал что-то в том смысле, что, дескать, стараюсь жить, не давая грезам завладеть мною. Это его рассердило.

— Лист проясняет мысли и очищает сердце. И грезы здесь ни при чем!— Он нахмурился, щелкнул пальцами.— Я знаю, о чем ты думаешь. Не можешь забыть, что я говорил, будто грезы о Золотом Человеке родились от злоупотребления листом. Так? Чибча никогда не злоупотреблял кокой. Запомни: не мы грезили о Золотом Человеке. Мы знаем лист. Уважаем его.

Я сказал:

— То же самое мне говорили о вине.

— Вино уменьшает человека. Лист его увеличивает.

— Откуда у тебя такая уверенность?

— Ты видел, как я работаю.

Я признал: чтобы с такой легкостью бросать бочки, нужна громадная сила. Потом не без издевки спросил, всю ли свою силу он приписывает коке.

Ответ индейца удивил меня. Я снова столкнулся с его поразительным простодушием. Не говоря ни слова, он показал на узкие полоски материи, которыми были перевязаны его бицепсы и икры. Эти плотно сплетенные матерчатые кольца, пояснил он, служат ему, чтобы соразмерять свои физические усилия.

— А твой крик? — спросил я.— А твой исступленный бой с негодяями? Не хочешь ли ты сказать, что черпал для них силы в веревке на шее?

Я говорил раздраженно. Думаю, что меня равно задевали и его гнев, и его детская непосредственность. И вообще, индеец и все, что с ним связано, чем-то отвращает меня. Не будь его, не было бы и самых горьких моих разочарований. Кроме того, должен сказать, что моя покалеченная нога болела невыносимо. Жалкое оправдание! И поделом мне, что получил я самый прямой ответ.

— Я сказал, что во мне кричал страх. И страх еще слабое слово. Ужас. Гуоттарол правильно напомнил мне о веревке. Да, веревка вдохновила меня. Она вселила ужас в мою душу, и душа закричала.