Читать «Жребий Рубикона» онлайн - страница 96

– Я вас слушаю, – ответил эксперт.

В ответ он услышал какое-то мычание. Или стон.

– Алло, – крикнул Дронго, – что случилось?

– Его тоже убили? – сумела выдавить из себя женщина.

– Откуда вы узнали? – спросил Дронго.

– Мне позвонили из полиции, – выдохнула она, – сказали, что вызывают туда в связи с самоубийством Окрошидзе. Хотят со мной переговорить. Господи, когда все это закончится?

– Давайте сделаем так, – Дронго окончательно проснулся, сел в кровати, – вызовите врача и оформите бюллетень. И сегодня никуда не выходите. Даже если позвонит сам начальник полиции. Вы болеете, у вас большая температура, и вы можете появиться у них только завтра. Вы меня поняли?

– Вы мне не ответили. Его тоже убили?

– Говорят, что случайно выпал из окна. Может, просто поскользнулся, – попытался успокоить женщину Дронго.

– Вы сами верите в то, что говорите? – спросила она. – Значит, его тоже убили. Но почему? Кому это выгодно?

– Сделайте так, как я говорю. И ни в коем случае не выходите из дома, – попросил Дронго. Он услышал короткие гудки и сразу позвонил Вейдеманису: – Эдгар, быстро приезжай ко мне, у нас еще много дел. Можешь себе представить, что устроили офицеры Никифорова? Кто-то из них позвонил Далвиде и потребовал приехать в полицию для дачи показаний по факту самоубийства Окрошидзе. Можешь себе представить ее состояние?

– Я сейчас к тебе приеду, – пообещал Эдгар.

Оставалось принять душ, побриться, одеться и спуститься вниз к приезду Вейдеманиса.

– Срочно в институт, – попросил Дронго.

– Там сейчас будет столько народа, – возразил Эдгар, – нас даже не пустят в здание.

– Мы туда и не войдем, – сказал Дронго, – нам нужна компания «Феникс», пойдем со двора. Может, эти хранители детского питания пропустят нас к руководству своей фирмы. Скажем, что мы оптовые покупатели.

– В таком случае пустят, – согласился Вейдеманис, – еще даже кофе предложат и будут нас всячески ублажать. Проклятый капитализм. Как это Маркс гениально сказал: обеспечь капиталу пятьсот процентов прибыли, и нет такого преступления, перед которым бы он остановился. Что-то в этом роде.

– Ты постепенно вспоминаешь о своих левых взглядах, – пошутил Дронго.

– А я и не менял их, – очень серьезно парировал Эдгар, – и никогда не поменяю. Ничего лучшего человеческий ум не придумал. В любом случае социализм был гораздо более гуманным и справедливым строем, чем капитализм. И никто меня никогда не переубедит в обратном.

– Возможно, не столь эффективным, – задумчиво ответил Дронго, – но довольно справедливым. При прежнем обществе человек мог рассчитывать найти в райкоме или горкоме хотя бы одного или двух порядочных, совестливых людей, которые могли бы ему помочь. Сейчас найти таких просто невозможно. Совести не осталось, она рудимент проклятого прошлого. Быть совестливым значит пойти против собственной природы, лишить своих детей денег, обречь свою семью на прозябание, быть аутсайдером и неудачником. Совесть очень сильно мешает быть успешным спекулянтом, мошенником, проходимцем, аферистом. Всем тем, кого сегодня зовут гордым словом «бизнесмен». Я все время об этом думаю. Некоторым ребятам, которые торговали с лотков, готовили в кооперативах пирожки или обманывали покупателей на старых вещах, мы не подавали руки. Теперь они гордые и нищие, а их бессовестные и вороватые друзья стали преуспевающими людьми. И они не понимают, как мир мог так опрокинуться. И самое главное – как им воспитывать своих детей. Совестливыми? Значит, нищими аутсайдерами. Или бессовестными, которые с готовностью пройдут по трупам друзей, предадут любимых женщин, откажутся от любых принципов и своего собственного мнения ради достижения конкретных результатов.