Читать «Жизнь по-американски» онлайн - страница 5

Но в то же время я чувствовал, что Горбачев готов слушать собеседника, что он, как и я, догадывается о существовании своих мифов и стереотипов мышления по обеим сторонам «железного занавеса», которые являются источником взаимного непонимания и фатального недоверия друг другу.

Я понимал, что у Горбачева были свои, и очень сильные, мотивы желать прекращения гонки вооружений: советская экономика напоминала безрукого и безногого инвалида, и причиной тому не в последнюю очередь явились огромные расходы на вооружение. Он не мог не знать, что американская военная технология, прошедшая серьезнейшую переделку в 1981 году, в настоящее время качественно превосходила советскую. Советскому лидеру было известно и то, что мы могли сохранять свое превосходство по линии затрат на вооружение столь долго, сколько потребуется.

«Мы можем выбирать, — сказал я, — либо сокращение, либо наращивание вооружений. Последнее, как вы, должно быть, понимаете, вам не выиграть. Мы не будем стоять в стороне, спокойно наблюдая, как вы стараетесь обеспечить себе превосходство в этой области. Однако совместными усилиями мы могли бы найти устраивающие друг друга решения и покончить с гонкой вооружений».

Наша беседа у ярко пылающего очага продолжалась полтора часа. Когда же она закончилась, я не мог удержаться от мысли, что во взаимоотношениях между нашими двумя странами произошли фундаментальные перемены. Нашей задачей на будущее стало закрепить и развить эти перемены. Перефразируя нашего поэта Роберта Фроста, можно сказать, что дорога нам предстояла неблизкая.

На обратном пути, пока мы взбирались вверх по склону, направляясь к залу заседаний, где все еще совещались наши советники, я сказал Горбачеву: «Послушайте, а вы ведь еще не были в Соединенных Штатах, не видели страну. Думаю, такая поездка вам бы понравилась. Почему бы нам не назначить вторую встречу будущим летом в США? Таким образом, я вас приглашаю». «Принимаю приглашение, — ответил Горбачев и почти тут же добавил: — Но ведь и вы не были в Советском Союзе». Я подтвердил его слова, и тогда Горбачев сказал: «Что ж, в таком случае наша третья встреча состоится в Москве. Приезжайте в СССР».

Настал мой черед произнести фразу: «Принимаю приглашение».

Члены моей команды не могли поверить происшедшему, когда я сообщил им о результатах беседы: мы договорились о двух последующих встречах. О таком согласии можно было только мечтать.

Мне понятна вся неоднозначность события, происшедшего в то утро под сумрачным женевским небом. Большую часть жизни я произносил речи о коммунистической угрозе, о той опасности, которую она несет Америке и всему свободному миру. Мои политические оппоненты даже обвиняли меня в военном подстрекательстве, называли «правофланговым экстремистом». В своих выступлениях я открыто называл Советский Союз «империей зла», и вдруг… Здесь, на переговорах с Кремлем, я первым делаю шаг навстречу советскому лидеру, протягиваю ему руку, встречаю улыбкой…

Нет, это нельзя было назвать внезапной переменой. Я оставался прежним, но изменился мир, и изменился явно к лучшему. Мы стояли в преддверии нового дня, и нам был дарован шанс сделать этот день лучше, безопаснее, счастливее как для живущих сейчас, так и для будущих поколений.