Читать «Жизнь по своим правилам» онлайн - страница 43

Отлично! Твой Проект скажет тебе спасибо.

Пока это только слова, проекты и декларации – одна прекрасней другой. Но подожди – это начало. Скоро словам и осознаниям предстоит обрасти действиями.

Моя тренинговая практика показывает, что одно из самых глубоко въевшихся «подводных» правил для большинства людей в таких случаях – ограничиваться голословными заявлениями, продолжая жить по-старому. Вот с этим и будем дальше разбираться.

Для того чтобы начать ДЕЙСТВОВАТЬ в соответствии с новыми правилами, тебе нужен четкий ПЛАН и сильная ВОЛЯ, чтобы соблюдать обязательства. Об этом – в следующей главе.

Для мотивации послушай Возьми фоновое упражнение «Рупор» на сегодня

«Усталая обезьяна» – ода общественно полезному труду

Труд сделал из обезьяны… усталую обезьяну.

Уточненные данные антропологических исследований…

Помню, как-то в далеком постсоциалистическом детстве, прогуливаясь с бабушкой по родному микрорайону, я задал ей простой вопрос: «Бабуль, а как называется эта улица?» И получил в ответ следующее: «Точно не помню, внучек: то ли Рабская, то ли Барская. Что-то в этом роде…» Весьма удивленный таким поворотом событий, я не поленился: специально сделал крюк, завернул за угол для того, чтобы посмотреть на указатель – и увидел гордо красующуюся на нем надпись: «Братская ул.»…

Можно, конечно, отнестись к этому, как к забавному курьезу – мол, чего не случается с человеком в старости? Можно просто не придать значения такой мелочи. Однако еще тогда в детстве за этими, в общем-то, не особенно примечательными словами бабушки – человека, честно проработавшего всю свою жизнь, – мне почудились слабо различимые, но несомненно проступающие контуры «вытарчивающей подложки»: большого и сложного социального явления.

Что же это за способ жизни, при котором понятия «рабская», «барская» и «братская» для среднестатистического человека становятся трудноразличимыми, сливаясь в одну вязкую концептуальную массу? До какого уровня недоверия к демагогической риторике (изливающейся с телевизионных экранов, вытекающей из радиоприемников, проступающей на щитах объявлений и даже на уличных указателях) надо дойти, чтобы вообще не воспринимать, просто вытеснить из сознания все эти «свободы, равенства и братства», привычно пропускать их мимо ушей, как ничего не значащий набор звуков?

Помню уроки, носившие гордое наименование «общественно полезный, производительный труд» (сокращенно «ОППТ»), помню щемящее чувство, которое испытал, впервые услышав от «трудовика» Сергея Александровича отдающие лязгом станков и запахом цеха слова «человеко-часы» и «раб. сила». И – атмосферу инфернальной серьезности, в которой все это происходило. Полутемное подвальное помещение и лица товарищей, овеянные ореолом решимости и странной самоуглубленности, порождали впечатление присутствия при отправлении какого-то темного Культа Труда, исполнения Трудовой Мессы. Со своей детально разработанной мрачной Эстетикой Труда и героической Патетикой Труда. Своим пантеоном Героев Труда, павших на раб. месте и жертвенным алтарем – станком, вокруг которого, собственно, и происходило камлание.