Читать «Живые не сдаются» онлайн - страница 13

- 9 -

Бараки-землянки были сооружены по проекту, видимо, самого коменданта. Примерно на метр в глубину - вырыли прямоугольные углубления. В торцовых концах и посредине вкопали двухметровые стояки. Сверху положили продольные перекладины, которые образовали что-то вроде коньков крыши. На землю шли в два ската тонкие жерди. Их устлали еловым лапником и забросали землей. Сверху, у конька, оставалась дыра - отдушина во всю длину кровли.

Вместить всех пленных эти жилища, конечно, не могли. Тогда комендант распорядился строить в землянках двухэтажные нары. Расстояние между нижним и верхним ярусами было минимальное. Люди с трудом протискивались на нижние нары.

Настил нар было приказано делать из тонких неотесанных жердей. Никакой постели не полагалось. Эти нары сами по себе оказались мучительными орудиями пытки. На бедрах и боках узников через несколько дней появились пролежни.

Язвы никогда не заживали: из-за большой скученности можно было лежать только на боку, каждую ночь растравляя раны.

После строительства «зимних квартир» заключенных по группам стали выводить на станцию, где они нагружали и разгружали вагоны с углем, кирпичом, лесом. Но, случалось, их направляли и на переборку буртов картофеля. Такие дни в лагере были праздничными. Охрана разрешала брать и приносить в жилую зону мороженую и гнилую картошку (хорошая шла на кухни расквартированных в окрестностях города фашистских войск). Разляпав на ладони клейкую рыжеватую массу и подсушив на костре, пленные съедали пахнущий прелью «дополнительный паек».

Скоро зима полностью вступила в свои права. Всё больше и больше трупов стали по утрам вывозить из лагеря.

Пленных с фронта поступало теперь немного. Свирепее становились охранники. Заключенные, выходившие на погрузочные работы, чаще видели на железнодорожной станции санитарные составы, переполненные ранеными гитлеровцами. Все это говорило о том, что немцев где-то колотят по-настоящему.

Оторванные от мира узники ничего не знали о поражении фашистских войск под Москвой, не ведали о том, что военная машина нацистов стала сдавать, пятиться назад.

В январе 1942 года, после возвращения с работы командирской группы, в лагере поднялся страшный переполох. Всех выгнали из землянок. Охранники шныряли по всем закоулкам, лазили под нары — заглядывали всюду, где может укрыться человек. Раз пять комендант и его сподручные принимались считать узников. Шопа свирепствовал. Его плеть беспрерывно свистела в воздухе, полосуя лица и спины.

Ночью, когда Иван Бакланов со своими товарищами улегся на нары, к нему наклонился Аркадий Ткаченко.

— Ивана Феноты нет, — сообщил он. — И еще одного лейтенанта...

— Молодцы! — позавидовал Бакланов.

— Когда же наша очередь, Иван Иванович? — зашептал на ухо с другой стороны Виктор Корниенко.

— В любой удобный момент. — Бакланов сказал это громко, чтобы его услышал лежавший возле Виктора майор Поляков. Тот перевалился корпусом через Корниенко и зашептал:

— Пустое задумали. Куда бежать, если кругом немцы? На верную гибель...

— Умереть и здесь не очень трудно, — сухо ответил Бакланов. — Сколько уже отвезли в тот сосняк нашего брата? Отсюда одна дорога — в могилу, а побежим — две: одна — на кладбище, а другая...