Читать «Жестокая экономика. 37 невыученных уроков» онлайн - страница 100

Многие жалуются на роботизацию, на новые технологии. Посмотрите, как машинка Зингера сначала попыталась отнять работу у швеи, а потом попросту все видоизменила. Швея стала другой. Она стала более профессиональной, у нее появилась возможность стать портным, то есть – творцом.

Человеческий разум все-таки склонен созидать, а не разрушать. Даже изобретатели расщепления ядра не предполагали, что другие люди используют это для уничтожения себе подобных, изготовят ядерную бомбу. Те, кто изобретали швейные машинки, конечно же, не собирались отнимать ни у кого работу, они хотели ее упростить. Собственно, так и создается история.

Борьба добра со злом – есть ли она как таковая? Думается, она внутри нас. В мире нет ни добра, ни зла. Есть человечество, которое изначально ищет что-то хорошее, но, бывает, находит плохое и почему-то на этом концентрируется. Но в конечном итоге побеждает разум, который выбирает все-таки светлую сторону.

Машинка «Зингер» является ярким примером добра, которое никогда не было злом. «Зингер» – это символ созидания.

Глава 35

Закат «лоскутной империи»

После Первой мировой войны «лоскутная империя», Австро-Венгрия, с треском разорвалась на множество кусочков. Австро-Венгрию в учебниках советского времени именовали не иначе как «тюрьма народов», в отличие от нас, воплощения «братской семьи народов». Между тем пропагандистский штамп о «братской семье» мы позаимствовали именно от Австро-Венгрии, которая убеждала всех, что в их империи именно братские отношения народов.

Убедить имперским чиновникам в этом, однако, удалось лишь себя – потому что, как оказалось, не существовало никаких сил, которые способны были предотвратить парад суверенитетов, начавшийся в 1918 году. Многочисленные «а что было бы, если бы…» сопровождают тему распада крупнейшего государства Европы и по сей день. И в самом деле, тема для обсуждения довольно любопытная, хотя бы по той причине, что еще в начале ХХ века перспективы австро-венгерского государства, даже с учетом более скромных темпов роста по сравнению с ведущими экономиками мира, вовсе не выглядели катастрофическими. Но множество мелочей, не совсем очевидных, червячками подтачивали некогда величественную империю.

Будучи самым большим государством Европы XIX века (более 50 млн населения), Габсбурги, в силу присущей монархии инертности, не спешили с реформами в экономике, что сильно тормозило индустриальное развитие страны. Относительно поздно, по европейским меркам, отменив крепостное право (1853), правительство «недокрутило» земельные реформы, оставив крестьян, по сути, без земли, – в итоге страна получила мощный отток переселенцев, в первую очередь из тех районов, где малоземелье было особенно чувствительно. Так, из одной Галиции (область в Восточной Европе, в настоящее время входит в состав Украины и частично Польши) ежегодно уезжало несколько тысяч семей (в 90-е годы – около 17 тысяч в год), а за одно предвоенное десятилетие в США уехало около 2 млн. подданных императора