Читать «Жертвы дракона. На озере Лоч» онлайн - страница 122

Она натянула гибкую кожу на обод и сделала бубен. Деревом жизни она стала стучать в тонкую кожу, растянутую на дереве смерти, и запела и стала взывать.

Она взывала к солнцу и говорила так: «Солнце-отец, верни душу твоему светлому сыну». Но солнце не отвечало. Она взывала к владычице подземной, которая крепкими бивнями роет утробу земли и заставляет трястись скалы: «Подземная владычица, верни душу из черного плена». Но владычица не отвечала. Она призывала духов востока и духов заката, молилась звёздам и ветрам, утренней заре и вечерней, но никто не отзывался.

Тогда она призвала собственных духов, покорных её воле. Эти не смели не откликнуться и явились один за другим. Пёстрый желтобрюх приполз и зашипел в кустах, пролетела крылатая мышь-нетопырь. И серая ласка мелькнула у чёрной воды и стала тащить на берег зубами большого лосося. Но все они были боязливы и бессильны, и мелькнули на минуту, и рассеялись, и исчезли, как дым.

Низея вздрогнула и пришла в себя. Аслан лежал перед ней на песке, бледный и вялый, как прежде, ни живой и ни мёртвый. Она снова стала растирать ему грудь и плечи и спину. В ноздри ему она положила пахучую иру, коснулась опущенных век пушистой и едкой «оживкой» и натёрла виски крапивой. Аслан не просыпался.

Сильный воин, он лежал перед ней, как малый ребёнок. Она трудилась над ним, как мать над младенцем. Всем напряжением тела и духа она стремилась родить его снова для нашего мира. Светлый бог, он был в её руках, как глина в руках горшечницы. Она хотела вылепить его снова, придать ему новую форму, способную к жизни.

И Низея вся загорелась тёмным и жутким пламенем и запела громче прежнего и застучала трещоткой в бубен. И вот бубен словно расширился и сделался круглой крылатой ладьёй. Лес закружился и поплыл. Тело Низеи сделалось тоньше и легче. Сидя в волшебной ладье, несомая песней, Низея вспорхнула к небесам и помчалась в загробное царство.

Она поднималась вверх, как жёлтый листок на крыльях летучего вихря, и скоро долетела до твердого синего неба. Солнце-пастух пасло в небесах меднорогих быков. И каждая кочка на дальнем болоте горела, как медный костёр. Она кивнула солнцу головой и помчалась дальше. В царстве месяца всё было бело и мягко и нежно. Месяц сидел на лебяжьей постели, одетый туманной шубой. Лунные дети играли и катали по белому берестяному полю серебряный жёлудь. Она бросила им большой одуванчик, и сама полетела дальше.

Она побывала у Утренней Зари и у Вечерней, взбиралась на Гору Рассвета, спускалась в Лощину Заката, видела тысячу царств и миров, верхних и нижних, подземных и надземных, пересчитывала травки в полях и камни в реках, песчинку за песчинкой в неведомых морях, пересматривала мушек и жучков, и бабочек, и земляных червей. Пленной души молодого Аслана не было нигде.