Читать «Женщины Цезаря (вр-4)» онлайн - страница 108

Лукулл знал, какие легионы следует оставить — те, что принадлежат провинции Киликия. А он отправится на юг с двумя легионами Фимбрии. Поразительные войска! Лукулл их не выносил. На востоке они уже шестнадцать лет. Им запрещено появляться в Риме или Италии, потому что перечень их мятежей и убийств настолько велик, что Сенат отказался разрешить им вернуться домой. Постоянно возбужденные, они были очень опасны, и Лукулл, который время от времени использовал их, обращался с ними безжалостно. Он порол солдат во время кампаний, но прощал им плотские проказы во время зимнего отдыха. Поэтому они почти добровольно служили под его началом и даже скупо восхищались им. Но предпочитали называться фимбрийцами, по имени их первого командира Фимбрии. Лукулл это приветствовал. Хотел ли он, чтобы они называли себя Лициниевыми или Лукулловыми? Определенно нет.

Клодий так полюбил Амис, что решил остаться в Понте с легатами Сорнатием и Фабием Адрианом. Участие в военном походе потеряло для него свою привлекательность в тот самый момент, как он услышал, что Лукулл планирует тысячемильный марш.

Но желания Клодия рассыпались в прах. Ему приказали сопровождать Лукулла в личном обозе командующего. «Ну хорошо, — думал Клодий, — по крайней мере, я буду жить в относительном комфорте!» И только потом он узнал, каково представление Лукулла о комфорте во время кампании. Никакого комфорта не было и в помине. Тот изнеженный эпикуреец, которого Клодий знал в Риме и Амисе, бесследно исчез. Лукулл на марше во главе фимбрийцев жил как рядовой солдат. И если таков был образ жизни командующего, то и все члены его личного штаба обязаны были подражать ему. Фимбрийцы шли пешком, а не ехали — и все штабные шагали собственными ногами. Фимбрийцы ели кашу и черствый хлеб — и они ели кашу и черствый хлеб. Фимбрийцы спали на земле, накрываясь плащом, нагребая в кучку землю вместо подушки, — и весь штаб командующего спал на земле, накрываясь плащом и нагребая в кучку землю вместо подушки. Фимбрийцы, чтобы от них не пахло, мылись в ручьях, где вода по краям уже покрылась тонким льдом, — и они, чтобы от них не пахло, мылись в тех же ледяных ручьях. Что хорошо для фимбрийцев, было хорошо и для Лукулла.

Но — недостаточно хорошо для Публия Клодия, который через несколько дней пути воспользовался родством и резко выразил недовольство.

Бледно-серые глаза командующего равнодушно смерили его с ног до головы. Взгляд был холоден, как местность, по которой проходила армия.

— Если тебе необходимы удобства, Клодий, возвращайся домой, — сказал Лукулл.