Читать «Женщина-апельсин - 1» онлайн - страница 33

- Ну, она везде по нему ползала, по разным интимным местам, эти интимные места были т-а-а-акие большие!

- Господи, - не выдержал Стас Покрышкин, - мне очень жаль, что вам попался именно этот бездарный фильм моей молодости, да, я его помню, я даже горжусь, что сумел создать такой шедевр в эпоху полного отсутствия компьютерной графики и спецэффектов, но ведь, показывая муляж.., полового органа.., чучела обезьяны, я тоже не попадаю ни под какую статью!

Николаев, соглашаясь, кивнул.

Несколько минут все молча допивали кофе.

- А я тут посмотрел еще одну фильму, - сказал скучно Николаев. Ева уставилась на него с интересом. - Там было все наоборот... Огромная такая женщина, у которой не видно даже конца... В смысле, у нее не видно верхней части туловища и головы... Только низ, но с очень достоверными подробностями! В этот низ входит, вернее, пролазит наш допрашиваемый и путешествует туда-сюда... По-моему.., он дошел у нее внутри до желудка и пытался построить там шалаш.

- Да вы вообще представляете себе, что такое искусство?! - заорал Стас Покрышкин, - Ну арестуйте Дали, арестуйте, объявите всемирный розыск за то, что он нарисовал половые органы! Выройте Рубенса и наденьте на него наручники за обнаженку! Варвары!.. Никакого образования... Понятие "сюрреализм" вам что-нибудь говорит?

- Тебе что-нибудь говорит? - спросил Николаев.

Ева удивленно вытаращила глаза и покачала головой.

- Потом я посмотрел еще одну фильму, - Николаев проговорил это уже совсем грустно, - но в этой фильме я вообще ничего не понял... Там все пожирали друг друга, начиная с этих самых нижних мест. Называется "Завтрак с вампирами".

- Я не имею к этому никакого отношения, - быстро проговорил Стас. Кто только не снимал чего-нибудь про вампиров, только самый последний эстет не снимал.

- И они все это ели, - продолжал Николаев, - на такой огромной кровати. Кровать стояла на постаменте, вокруг постамента стояли манекены... А кровать еще вертелась по кругу.

- Я так и знал, что вам не дает покоя моя студия. Людям вашей профессии.., свойственно отвергать все новое, необычное, вы привыкли жить в норах... Вот, пожалуйста! - Стас вытащил из кармана глянцевый листок, расправил его и положил на стол.

Это была вырванная из большого и дорогого журнала страничка. Белая-белая комната с большой кроватью на круглом постаменте, со стены бьет в глаза несуразно яркая картина.

- Это каталог, понимаете?.. Из немецкого журнала, понимаете?! И любой человек с достатком и вкусом, конечно, - добавил злорадно Стас, - может заказать себе такую спальню!

- Николаев, ты бы выбрал такую спальню?

- Я, Ева Николаевна, сексуально здоров, зачем мне так крутить моих женщин.

- Если вы будете надо мной издеваться, я приглашу своего адвоката. Его нет до сих пор только потому, что я надеялся на доверительный разговор, мне нечего скрывать, но в случае издевок я попрошу себя защитить!

- А вы, Стас, напрасно на меня обижаетесь. Разве я издеваюсь? Я просто вас презираю, и все. Чувствую, что не должен вас презирать, а тем более говорить об этом, но презираю и говорю. Сейчас объясню! - предостерегающе поднял руку Николаев и не дал сказать что-то возмущенному Покрышкину. Сейчас... Я мужик здоровый и простой, так погано, как вчера, я еще свои выходные не проводил, а все из-за тебя. Я отрыл человека, коллекционера, так сказать, он коллекционирует необычную эротику и называет ее дорогой эротикой. Я взял у него кассеты. Я купил бутылку и пригласил одну знакомую... Ты ее не знаешь, - это Еве, - мы завалились смотреть твои фильмы. Мне сказали, что ты делаешь эротику. А я это дело очень даже уважаю. Сначала я смотрел, как ты залез в эту бабу... Потом все вы, эстеты, жрали друг у друга причинные места, потом одна твоя талантливая актриса засовывала в задницу одному вполне приличному мужику такое... Короче... У меня совершенно ничего не стояло вчера, мне еще и сегодня плохо, и не знаю, когда я вообще смогу подумать о том, чтобы просто перепихнуться, понимаешь, ты... Зря ты так отмахиваешься, Стас, потому что я для тебя теперь наипервейший человек, я заявляю: то, что ты делаешь, - это не эротика, и порнографией тут тоже не пахнет, а слово "секс" и близко не стояло. Поэтому ты, Стас, перед законом чист. Нет еще наименования твоему искусству.