Читать «Женские истории пером павлина (сборник)» онлайн - страница 88

– А когда он резал мою мамашу?

– Так-то вы не знаете?

– Не знаю.

И хватит тут ваши штучки ко мне примерять. Знаю я ваши прихваточки. Скажу то-то и то-то делала, так вы тут же: «А откуда вы знаете, когда преступление совершилось: мол, не вы ли папаше и помогали резать мамашу?»

Не будет вам чаю.

– Говорите, чего от меня хотите, и проваливайте. Мне заниматься надо, – вру, конечно. Я пива хочу. Надо успеть, пока ларек не закрыли.

– Отец ваш с матерью часто ругались?

– Никогда. Так, папаша иногда ремнем по попе отходит маму, но чтобы ругаться, так ни-ни. Она даже попросит: «Отстегай меня, любимый муженек, а то застоялась я», – я стебаюсь, а участковый серьезен.

– Что же, это бывает. У нас в деревне мужики тоже частенько своих баб вожжами обхаживали. Я о другом. Не было у них антиго… – тут он запнулся. Я помогла: – Антагонистических противоречий.

– Вот-вот. Именно так.

– В наших советских семьях антагонистических противоречий быть не может. Мы же руководствуемся Кодексом строителя коммунизма.

Как изменился в лице лейтенант. Слова кодекс и коммунизм подействовали на него подобно нашатырю, сунутому под нос.

– Мы понимаем. Люди культурные, – и молчит. Ему поручили допросить меня, а тут такая вот ерунда получается.

– Это хорошо, когда люди друг друга понимают. Чай-то пить будете?

– Пожалуй, пойду я, – сказал, но не уходит.

– Еще чего-нибудь?

– Я спросить просто так хочу. Что вы вечером делаете?

– Когда как. Иногда телевизор смотрю. Иногда читаю. Бывает, и с друзьями встречаюсь.

– Так я пойду, – мнется на пороге. Мне даже жалко его стало. Как-то сами пришли на ум слова – you is the grain, этакий сельский дамский угодник. Не хватает еще ромашки в петличке.

– Да уж не уходи, посидим, поокаем. Чаю не хочешь, так водочки выпьем.

– Так я тогда мигом, – выпалил и выскочил на лестничную площадку. А я, как дура, осталась стоять в прихожей с мокрой головой и высыхающими каплями на попе.

Этот милиционер какой-то чудной. Ему бы не в милиции служить, а клоуном на арене. И не белым, а рыжим.

До нашего «сельмага» ходу три минуты, а этот милиционер тире клоун ходил все полчаса. Но зато притаранил две сумки жрачки и выпивона.

Батон колбасы, ломоть со слоновью ногу сыра, две банки с маринадами. И тут же пакет с зефиром в шоколаде. Умудрился даже картошки прихватить. Чего там еще было, не перечесть. Две бутылки водки и 0,75 портвейна в отдельном пакете.

Стоит, мнется в прихожей. Настоящий деревенский Дон Жуа н.

– Ты чего не проходишь-то?

– Наследить боюсь.

Это надо же. Час назад вперся в квартиру в грязных сапожищах. А сейчас ему тапочки подавай.

– Нет у меня для тебя тапочек. Топай так.

Нет же. Скинул свои чеботы. Хорошо, не воняет.

Я пью водку, жую колбасу и слушаю этого, в общем-то, неплохого парня. Он рассказывает мне о своей деревне, о маме с папой, об их корове Звездочке, о соседской девчонке, которую он целовал за баней. Прямо, как в частушке: приходи ко мне за баню. Я тебя отбарабаню.

А я пью водку и жую колбасу, в которой много крахмала и мало мяса. Я думаю о сволочизме жизни. Я поступила в театральный институт. Это для меня радость. С такого не грех напиться. Но вот папаша зачем-то начал резать мамашу. Это же полный отстой. Но и тут нелишне выпить. Куда ни кинь, везде водка.