Читать «Женские истории пером павлина (сборник)» онлайн - страница 71

– Знаю я твое теперь место, – ну и пакостная же у нее улыбка.

Дом начальника нашей КОРы за колючкой в километре. Цирик довел меня до ворот.

– Теперь чеши сама. Шаг влево, шаг вправо считается побегом, стреляю без предупреждения, – скалится своим щербатым ртом.

Зубы ему повыбивали наши «девушки».

– Ружье свое отчисти от триппера, – и шагом, шагом по морозц у.

Дом, рубленный в ласточкино гнездо, пятистенок. Две трубы. Дров не жалеют. Начальники же. Окна все в морозных узорах, но, видать, красивые занавесочки.

Подошла к калитке, а за забором – пес ростом с теленка. Я таких псов раньше не видала. Ну и морда. Зубы, что ножи.

– Эй, кто-нибудь! Меня начальник прислал.

– Чего орешь? Не ответит тебе никто. Алевтина лежит в лежку, а сам на службе, – за низкой оградой соседнего дома женщина в овчинном тулупе, накинутом на голое тело. – Ты иди через мой палисад. Есаул там не достает. Степан Порфирьевич специально так сделал, чтобы я, кабы что, смогла к Алевтине заглянуть.

– Что за собака такая? – спрашиваю я, когда мы минули у грозу.

– Кавказская овчарка. Лютый пес. Ему уши откручивают в щенячьем возрасте. Специально приглашают пришлого кого. Это для того, чтобы он всех чужих ненавидел. Ты иди, не боись! Он меня знает.

От бабы пышет жаром. Мне бы ее здоровье.

– Заходи. У них никогда не запирают, – баба развернулась так резко, что полы дубленки распахнулись и обнажили ее розовые груди. Скрип-скрип – и она потопала к себе. Я вошла в дом. Уже в сенях я почувствовала нездоровый больничный запах. Сейчас же выветрю всю избу.

В зале рядом с русской печью на высокой кровати лежала, положив голову на несколько подушек, женщина. Даже в полумраке комнаты я разглядела мертвенно-серый цвет ее лица. Руки она держала поверх пухового одеяла. Что за руки это были! Прутики, а не руки.

– Ты меня не бойся, девочка. Это не заразно. Лейкемия у меня.

– Я свое отбоялась. Проветрить надо тут. Кемия не кемия, а дышать надо.

Сбросила ватник и пошла открывать окна. Морозный свежий воздух полился в избу.

– Где дрова у вас?

– Выйдешь – с крыльца направо. Есаула не бойся. Он до дровяника не достает.

– Всю дорогу от вашего Есаула не побегаешь. Где кусок хлеба взять можно?

– Не возьмет он у чужого.

– Была чужой – стану своей. Так где?

Выбрала я самый большой кусман и пошла за дровами. Избу выстужу, а жить-то надо.

К пяти вечера, когда небо опустилось на поселок и мороз сковал лес, мы с Алевтиной сидели – да, да сидели – за столом и ждали хозяина.

– Ты, Тамара, волшебница. Я почти год с постели не вставала. Ты где так вкусно готовить научилась? – Я накормила больную женщину всего-то жареной картошкой с домашней тушенкой. А молоко, оно и есть молоко. Хлеб, он и есть хлеб.

Подполковник пришел часам к шести. До отбоя оставалось три часа. К девяти я должна быть на зоне. Начала собираться, а он говорит:

– Я дал команду тебя не ждать. Ночевать сегодня будешь тут.

– Как это ты верно решил, Степан Порфирьевич. Куда на мороз девочку выгонять!

– Эта девочка свой срок тянет по сто пятой, часть третья. Что б ты знала.