Читать «Женские истории пером павлина (сборник)» онлайн - страница 43

Вечер удался. Все были пьяны в пределах приличия. Кстати, были и гитарист, и певица. Она спела несколько романсов и все оставшееся время просидела с бокалом белого вина на софе.

Никто не вспомнил о смерти генсека, никто не предложил помянуть его рюмкой водки.

– Ты не устала? – Илларион подошел неслышно, но его приближение я почувствовала кожей.

– Откровенно говоря, меня такие собрания тяготят. Я предпочитаю меленькие компании.

– Потерпи еще минут двадцать. Я прикажу Тамаре спеть один романс, так сказать, прощальный, и народ разойдется. Это надо мне, – последнее слово Илларион произнес многозначительно.

Заболталась я и позабыла вам сказать, что Илларион уже муж мне. И как сказано в Писании, да убоится жена мужа своего. И опять я растяпа. Вас интересует, а где мой первый муж Андрей. С Евгением все ясно. Я его зарезала. Андрей же долго лечился в психиатрической больнице. Он «потерял лицо», то есть перестал быть личностью. Но одна страсть осталась в нем жить – тяга к алкоголю. Как он исхитрился и достал какую-то спиртосодержащую жидкость, никто не установил. А вернее всего, просто не желали. Он сжег себе пищевод то ли растворителем, то жидкостью для мытья окон. Я похоронила его там, в Обухово.

А моя тезка пела знакомый мне романс: «Он говорил мне: «Будь ты моею…»

Я вышла на балкон-террасу. Ноябрьский несильный мороз бодрил. Где-то внизу двое ругались. Я курила и вспоминала отца, брата, невестку. Моему сыну уже три года. И, слава Богу, он не знает кухонных скандалов, не видит, как швыряются банками и кастрюлями.

Мой квартирный вопрос решен. Мы живем в доме, прошедшем комплексный капитальный ремонт, на втором этаже, что раньше прозывали бельэтажем. Потолки у нас под пять метров. Почти как в той скандально известной квартире. У меня домашняя помощница, а у сына – нянька.

Иллариону по спискам горисполкома дали право купить «Волг у».

– Иди в дом. Тебе нельзя сейчас простужаться.

Мы вместе вошли в гостиную. Пусто. Все ушли. Домашняя моя помощница собирала грязную посуду. Мы с мужем пристроились в углу. Илларион только теперь позволил себе выпить любимый им напиток – шотландское виски.

– Тамара Вениаминовна, а инструмент куда девать? – певица держит обеими руками гитару.

– Давай мне, – ответил Илларион. – Завтра отдам.

Не буду я интересоваться. Где и как. Что да почем. Он муж мне. Знает, что делает. Так думала я, а внутри червь сомнения так елозит, так и ползает: «А что у него с этой певичкой?»

Вот и выпито вино, и выкурена последняя сигарета, и прислуга удалилась к себе. Сын спит и видит сны. Пора и нам в кровать. Впереди пять часов до утра.

Ждете, знаю, ждете, что я тут разоткровенничаюсь. Сколько часов из этих пяти мы будем спать. Не тот случай. Это вам не филолог-алкоголик и не чванливый и жадный функционер. Это мужчина. Что же я буду перед вами полоскать белье? Будь оно чистое или испачканное.

– Я тороплюсь, – Илларион уже прошел «чистилище» ванной и теперь сидит за столом и ждет завтрака. Я тоже готова. – Уезжаю в Москву вечером. Вчера не сказал, момента не было. Там, в столице, сейчас, считай, решается судьба страны.