Читать «Жена странного человека» онлайн - страница 156
Александр Вин
Прохожий, высокий человек в строгих одеждах, поравнявшись, замедляет шаг, останавливается.
Пристально смотрит в лицо, хмурится, наклоняется к ней.
Странный голос. Густой, медленный.
И этот – в наушниках…
И у него – белые провода на груди…
Она кричит. Сильно кричит, громко, бесстыдно, в последний раз.
– Ну, почему вы все меня не слышите?! Почему? Зачем вы сейчас все такие?!
В судорогах страшного напряжения она срывает белые провода и наушники с высокого человека, швыряет их в грохот невидимой с высоты моста реки.
Скрюченными пальцами хватает человека за лицо, кричит ему в ухо.
– Ну почему?! Мне же так плохо! Помогите же мне! Почему вы меня не слышите?!
– Я не слышу…
Мгновение страха.
Ещё одного страха, но уже другого, непонятного, пока беспричинного.
– Но почему?!
– Я глухой.
И река шумела уже по-иному, и дождь стучал по её худеньким плечам уже с доброй жалостью.
Высокий человек нежно обнял её, отвёл с обиженных глаз прядь мокрых волос.
– Я помогу тебе. Скажи, что случилось?
– А как же…
– Я пойму. Тебя я обязательно услышу.
Признание его литературного таланта
Писатель Ахматов сам придумал для себя такой псевдоним.
На перспективу, весьма масштабный, соответствующий таланту.
В один из дней прошлого февраля он окончательно решил посвятить себя серьёзному литературному труду, поэтому первым делом озаботился тем, как именно в скором времени к нему станут уважительно обращаться коллеги-писатели и упоминать о нём в статьях многочисленные рецензенты.
Ахматов имел неплохой жизненный опыт: учился, служил, провёл несколько лет в северных геологических экспедициях.
Суровые лесные будни и тяжесть вынужденного сосуществования с гнусными комарами впечатлили его настолько, что по возвращению из лесов в родной город он поначалу постоянно порывался рассказывать в дружеских компаниях о случаях и собственных происшествиях той поры. Первое время его слушали с восхищением, женщины считали его тогда чрезвычайно интересным и романтичным, друзья гордились таким нерядовым знакомством, но потом, пропорционально уменьшению его холостяцких финансовых возможностей, внимание к таким историям стало ослабевать, оборачиваться в сторону его хрипловатого голоса в шашлычных воскресных посиделках дамы стали реже, да и то, зачастую вынужденно и невнимательно.
Сказать ему было что, он знал цену размышлениям, которые хотел донести миру и людям, поэтому ожидаемо замкнулся, стал одинок и решил не говорить, а писать о своей жизни.
Одновременно, на излёте геологической популярности, он женился.
Светленькая девушка, та самая, с которой они ещё в давние студенческие годы посещали литературный институтский кружок и вместе с которой вихрем восторженной юности были тогда вовлечены в активную общественную деятельность городской писательской организации, незаметно стала его женой, хозяйкой его дома и матерью двух замечательных, умненьких дочек.
В последние годы в горном институте, где он служил, благополучно возвратившись из тайги, всё чаще и чаще возникали организационные и кадровые проблемы, поэтому приходилось браться за любую мелкую работу; по протекции старых друзей он периодически получал возможность читать студентам некоторые лекции, подрабатывал в институтском издательском центре, время от времени редактировал скучную методическую литературу.