Читать «Железный король. Узница Шато-Гайара (сборник)» онлайн - страница 277

– Вспомните, Людовик, последние слова вашего отца. Вспомните, как он сказал вам: «Вникните как можно скорее в дела государства». Вот вам и представляется прекрасный случай ознакомиться с делами королевства, собрав всех прево и сборщиков налогов. Да и наш пресвятой предок, чье имя вы носите, также может послужить вам в этом деле примером – ведь велел же он провести поголовное обследование в тысяча двести сорок седьмом году.

В принципе Мариньи одобрил идею такого сборища, однако считал, что время для этого еще не настало. Он приводил веские доводы в пользу отсрочки, утверждая не без основания, что в нынешний момент, когда страна охвачена волнениями, нельзя одновременно отзывать из провинции всех должностных лиц и бросать тень на всю администрацию королевства.

Теперь уже для всех стало ясно, что в правящей верхушке произошел раскол, во Франции существуют два лагеря, которые борются, запутываются в своих интригах и стараются уничтожить друг друга. Зажатый, как в тисках, между двумя партиями, не осведомленный о ходе государственных дел, уже не различая, где клевета и где правда, не будучи способен от природы сам решать что-либо, даря своим доверием сегодня одних, а завтра других, Людовик принимал лишь те решения, которые ему навязывали со стороны, и верил, что правит страной, хотя на деле лишь повиновался чужой воле.

А на авиньонском горизонте до сих пор еще не вырисовывался желанный силуэт папской тиары, ибо Мариньи непрерывно выставлял против кардинала Дюэза все новых и новых кандидатов, не имевших никаких шансов на успех.

Наконец 19 марта 1315 года, уступая яростным требованиям баронских лиг, Людовик X под давлением большинства голосов на Королевском совете подписал хартию нормандским сеньорам, за которой последовали в скором времени хартии дворянам Лангедока, Бургундии, Пикардии, а также провинции Шампань. Этими хартиями восстанавливались отмененные при прежнем царствовании турниры, а равно разрешалось вести междуусобные войны и вызывать противника на бой. Итак, французская знать вновь получила возможность воительствовать, совершать набеги, передвигаться, беспрепятственно носить оружие… Сеньоры могли отныне свободно распределять земли и тем самым создавать себе новых вассалов, не ставя в известность короля. Человек знатного происхождения мог быть судим только сеньоральным судом. Королевские приставы или прево лишились права задерживать преступника или отдавать его под суд, не испросив предварительно разрешения у местного сеньора. Горожане и свободные крестьяне не могли более, за исключением особо вопиющих случаев, покидать земли сеньора и просить защиты у королевского правосудия.

Наконец, в силу того что бароны несли теперь военные расходы и могли вербовать рекрутов, они приобретали известную независимость – другими словами, им предоставлялось право решать, захотят ли они или нет принять участие в войне, которую вело государство, и сколько потребуют себе за это участие.

Мариньи и Валуа, впервые в жизни пришедшие к соглашению, приписали в конце этих хартий достаточно расплывчатую фразу о высшей воле короля и о том, что «издревне вершить надлежало суверенному государю, иному же никому». Эта формула по букве позволяла сильной власти аннулировать параграф за параграфом все, что было уступлено дворянам. По духу же и фактически эти хартии уничтожили все институции Железного короля. Но Людовик Сварливый под влиянием Карла Валуа всякий раз, когда при нем ссылались на Филиппа Красивого, апеллировал к имени своего прадеда Людовика Святого.