Читать «Естественная история драконов. Мемуары леди Трент. Тропик Змеев» онлайн - страница 104

Но самым вредоносным образом все это сказалось на достижении нашей цели. Я вовсе не забыла о драконьих яйцах и, памятуя о скрытности Мекисавы на этот счет, пыталась расспрашивать Акиниманби: гипотеза Натали гласила, что табу может оказаться гендерным, и подобные вопросы у мулинцев считаются делом исключительно женским.

Сама по себе гипотеза была неплоха, но в данном случае не подтвердилась. Конечно, табу могло быть и сезонным, запрещающим говорить о яйцах во время выведения детенышей, но моих знаний было недостаточно для подобного предположения – впрочем, также неверного. Все это раздосадовало меня настолько, что моя настойчивость вышла за рамки вежливости.

Ответа мне это не принесло, но помогло узнать кое-что другое. Акиниманби, отойдя со мной к краю стоянки, обрушилась на меня с бранью и, между прочим, сказала:

– Зачем бы я стала тебе рассказывать? Ты проклята!

К этому времени община сократилась до Акиниманби с мужем, ее деда, бабки и нашей четверки. Для данного времени года это обычно; в более многочисленные группы мулинцы собираются позднее, и мне выпал случай порадоваться этому обыкновению: в результате нашу перебранку видели лишь немногие.

– Что значит «проклята»?

– От этого все твои несчастья, Регуамин, – ответила Акиниманби, указав на мой сломанный палец. – Колдун наложил на тебя злые чары. И все это знают. И никто ничего тебе не расскажет, пока ты не избавишься от них.

Незадолго до последней убыли в общине кое-кто из подростков рассказывал при мне – и довольно громко – сказки о людях, оказавшихся во власти колдовских чар. Но я не поняла, что эти сказки рассказывались ради меня. Ту же мысль высказывала и Бабушка в той деревне, куда мы отвезли заболевшую малярией Натали, и я отнеслась к ней с таким же раздражением, как и теперь.

– Никто на меня никаких чар не накладывал, – заявила я. – Ни злых, ни любых других. Все это – простое невезение. Ну, как по-твоему, кто мог бы это сделать? Твой муж? Или мать? Или кто-то еще, живший здесь с нами?

– Колдуну не надо быть рядом, – возразила она. – Это мог сделать селянин. Или кто-то в твоей земле.

Поразительно удобно! Винить в неудачах тех, кого даже нет рядом, – все равно что сказать, будто во всем виноват господь бог, а будешь его хулить, накличешь новых бед.

– В моей земле никто не умеет колдовать, – сказала я. – Если кто-то и умеет, то это кто-то из твоего народа.

– Колдовать умеют все, – убежденно сказала Акиниманби, подступив ко мне ближе. При моем преимуществе в росте она никак не могла бы взирать на меня сверху вниз, но ощущение было именно таким. – Каждый, когда рассержен или обижен, рождает в сердце колдовство. Может, твой брат здесь, на стоянке, вожделеет тебя, а ты не идешь за него замуж, и потому в его сердце растут злые чары против тебя. Может, у тебя был ребенок, которого не оплакали как подобает, и потому его дух тебя проклял. Кого ты могла обидеть? Кому могла сделать дурное?