Читать «Екатерина II, Германия и немцы» онлайн - страница 191

Действительно, в 1767–1768 годах пусть не в центре, но на востоке Европы сложились специфические условия, дававшие новые шансы трем крупным державам этого региона реализовать свои захватнические намерения. Во-первых, окончательно зашла в тупик мотивировавшаяся поддержкой диссидентов политика России в Польше. Не решаясь опереться ни на православное дворянство, ни на «патриотическую» оппозицию, ни на королевский лагерь и все чаще прибегая к репрессивным санкциям, правительство Екатерины, с одной стороны, усилило сопротивление возникшей в начале 1768 года в городе Баре в Подолье конфедерации, предводительствуемой парламентской оппозицией. Конфедераты начали бескомпромиссную войну с королем Станиславом Августом и стоявшими в Польше русскими войсками за «польскую вольность» – государственную независимость, восстановление исконной конституции и главенство Римско-католической церкви. Ситуация осложнялась еще и тем, что в то же самое время православные украинские крестьяне и казаки вели кровавую партизанскую войну против польских панов и католической церкви, а также против униатов и местного еврейского населения. С другой стороны, кризис политики российского протектората развязал руки не только союзной Пруссии, но и побежденным по итогам междуцарствия 1763–1764 годов Франции и Австрии. Однако надежды конфедератов на помощь извне или, по крайней мере, ожидания, что польский кризис примет масштаб европейского, рассыпались в прах самое позднее два года спустя.

25 сентября (6 октября) 1768 года Османская империя объявила войну России. Хотя французская дипломатия уже давно прилагала к этому усилия, которые, таким образом, оправдались, и, хотя Екатерина возлагала всю вину за развязывание войны на правительство Шуазеля, обвиняя его в подстрекательстве, непосредственным поводом к началу боевых действий послужили нарушения границ Крымского ханства нерегулярными войсками православных-казаков – следствие интервенции России в Польше. Османское правительство, будучи в то же время заинтересовано в сохранении польского суверенитета, терпеть эти вторжения более не желало. Русское правительство эта война совершенно не устраивала, тем более что в это время оно ожидало нападения также и со стороны Швеции. С 1767 года в Стокгольме перевес находился на стороне профранцузской партии, все более открыто нападавшей на сословную конституцию, защищавшуюся прорусской партией. С согласия королевского семейства, то есть дяди Екатерины Адольфа Фридриха, сестры прусского короля Луизы Ульрики и честолюбивого наследника кронпринца Густава, готовился даже государственный переворот, целью которого было восстановление абсолютного единовластия. В Петербурге под угрозу был поставлен авторитет Никиты Панина, на которого его противники возлагали вину за то, что, будучи привязанной к Пруссии союзом с ней, Россия лишилась шанса на поддержку со стороны «естественной союзницы» Австрии в войне у южных границ. Хотя Панин продолжал возглавлять Коллегию иностранных дел, Екатерина урезала его былое влияние, учредив в январе 1769 года Императорский совет, в ведении которого находились, главным образом, вопросы военных действий и внешней политики, причем слово в нем имели и критики Панина. Однако поле для принятия решений оказалось весьма ограниченным, потому что за время войны Пруссия стала еще более ценным союзником. Тем не менее война требовала нормализации отношений с Австрией, что признавал теперь и сам Панин. Сохранить доверие императрицы и свои должности ему помогло только благоприятное развитие военных действий.