Читать «Евангелие от Магдалины (Романы)» онлайн - страница 24

Другим «единственным и неповторимым», и тоже «под страшным секретом», стал Апоп. Когда-то они с Митей у Апопа в горах, используя установку «Град», «пропивали облака», предварительно продавая их съехавшимся на метеостанцию председателям колхозов. «А вон то облачко нравится тебе?.. Чистый Пушкин!»

Теперь слово «Пушкин» вряд ли можно произносить в горах так звонко. Население там разорено войной, но зато Апоп стал гораздо богаче.

— Вы разорили нашу страну! — воскликнул он, когда я завела речь о туризме. — Теперь вы должны привозить к нам иностранных туристов — наши курорты пусты!

— Ну давай — слетаем, посмотрим, — скромно предложила я.

Апоп ошалело посмотрел на меня:

— Ты можешь?

— Я все могу!

И вот опять, как когда-то, мы стояли на горячих плитах аэродрома, и над горизонтом в мареве плавали снежные вершины. Но жизнь здесь была уже не та — горячим кофе, душистым мясом уже не пахло. Пахло другим.

Апоп «заодно» нагрузил самолет довольно тяжелыми ящиками. Что бы там могло быть? Не оружие ли это? При его-то страстной ненависти к войне?

На следующий день, выйдя из почти пустой гостиницы, мы поехали на место наших прежних пикников, на берег реки. Плетеные шалаши с круглыми столами — срезами могучих деревьев — частично сгорели, частично обгорели. Мы молча шли по руслу высохшей реки. Темных зеленоватых гильз было под ногами почти столько же, сколько гальки.

— Ты думаешь — это понравится туристам?

— Мы все это уберем!

...По-моему, наоборот — еще несколько ящиков привез.

Мы подошли к белой вилле. Колонны были сколоты пулями.

— Здесь миллионеров будем селить!

К воротам подошли трое амбалов в камуфляже, обвешанные оружием.

— Этих мы уберем!

Те слушали его слова с легким недоверием.

Крутя ногами круглую гальку, перемешанную со звонкими гильзами, мы вернулись к машине и поехали в гостиницу, объехав на подъеме ржавый перевернутый бронетранспортер.

— Ты понимаешь, что «Аэрофлот» сюда летать не будет, — сказала я. — Надо тебе купить самолет.

— Нам, за нехорошее наше поведение, никто не продаст! — усмехнулся Апоп небритой щекой.

— Я продам, — произнесла я, чувствуя холодок ужаса.

— Сколько? — спросил Апоп.

Я назвала. Он не дрогнул.

— Но я надеюсь: это останется между нами, — произнес он так же тихо и страстно, как тогда в вагоне шептал: «Сними... пусть тело дышит!»

Боюсь, что его израненная республика так и не узнает, что у нее есть этот самолет!

Мы прилетели на нем обратно в Питер — и когда я спросила его, когда мы на его собственном самолете снова полетим к нему на родину, он задумчиво промолчал.

Честно переведя деньги, Апоп резко исчез и не появлялся: «Не твое дело, женщина, знать о моих планах!» Кстати, они меня и не интересовали... По-моему, их и не было. Отдыхай, мой «единственный».