Читать «Евангелие как основа жизни» онлайн - страница 2

], сказали: "Господи, хочешь ли, мы скажем, чтобы огонь сошел с неба и истребил их, как и Илия сделал?" - Иисус Христос, обратившись к ним, запретил им и сказал: "Не знаете, какого вы духа, ибо Сын Человеческий пришел не губить души, а спасать". И пошли в другое селение. В притче о плевелах мы читаем: "Царство Небесное подобно человеку, посеявшему доброе семя на поле своем; когда же люди спали, пришел враг его и посеял между пшеницею плевелы и ушел; когда взошла зелень и показался плод, тогда явились и плевелы. Пришедши же, рабы домовладыки сказали ему: господин! не доброе ли семя сеял ты на поле твоем? откуда же на нем плевелы? Он же сказал им: враг человека сделал это. А рабы сказали: хочешь ли, мы пойдем, выберем их? Но он сказал: нет, - чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы, оставьте расти вместе то и другое до жатвы" (Мф.13, 24-30). После приведенных мест Евангелия, полагаю, излишне пояснять, что христианская религия как таковая не должна быть осуждаема за те преступления и безумства, которые совершаются ее ложными, самозваными друзьями, ожесточенными изуверами. Тупое недомыслие и угрюмая злоба могут набросить на светлый лик Спасителя мрачное покрывало фанатизма и суеверия, но от этого Божественная красота Его нимало не утратит своего блеска; надо осторожно снять неуместный покров, очистить лик от наносной копоти и пыли, но никак не вытравлять самый образ, чарующий сердца лучших людей небесной благостью, кротостью и чистотой. Взвесьте беспристрастно роль евангельской религии в истории минувших девятнадцати веков, и вы поразитесь, как много она сделала для человечества. Какой неизгладимый след она оставила на всей нашей цивилизации, на наших нравах, обычаях, законодательстве, науке, искусстве. Как сильно она изменила нравственно к лучшему, облагородила человечество; сколько внесла в жизнь сердечной теплоты! Миллионы людей в ней почерпали силы жить во имя добра и правды; на алтарь ей несли свои лучшие чувства и думы и в служении ей нашли высшую отраду. Неужели ж теперь иссякла ее живительная сила, вдруг пересох родник, утолявший духовную жажду сотен сменившихся поколений и место Евангелия заступит энциклопедия наук? В силах ли наука заменить религию, как руководительницу человека в светлую даль грядущего? Это вопрос серьезный; с легким сердцем решать его преступно: ошибка может привести к печальной катастрофе. Мы его рассмотрим исторически: какие силы преимущественно двигали человечеством в его поступательном движении доселе, какие верховные идеалы преподносятся нашему миру теперь и осуществление их может ли быть результатом исключительно умственного движения, накопления знаний, развития, усовершенствования головного мозга, или оно скорее будет продуктом религиозного, этического прогресса, культуры сердца? Мировая жизнь в ее различных сферах и проявлениях представляет одну общую картину медленного, но постепенного развития, раскрытия сил, заложенных в основе самой природы. Как у нас над головами, в беспредельном воздушном пространстве на смену угасшим, отжившим солнцам возникают, загораются новые миры, так и в сокровеннейших тайниках человеческого сердца на смену устарелым, осуществленным целям выясняются, зарождаются новые идеалы. Мелкие, личные стремления людей сменяются быстро, напоминают причудливую пестроту калейдоскопа; но поверх этих частных, злободневных нужд и забот у человечества в каждую отдельную эпоху есть особые общие цели, стремление к которым держит духовные силы общества в напряженном состоянии, и чем более веков проносится над головою человека, тем эти общие цели, верховные идеалы его становятся шире, возвышеннее, универсальнее. На заре культурной жизни вниманием человека овладевает всецело внешний, физический мир. Подавленный массою воспринятых извне впечатлений философский гений народов, подобно ребенку при начале умственной деятельности, на первых порах смутно сознает свою личность, не выделяет себя из окружающей природы. Пытливость ума направлена исключительно на решение загадки бытия вселенной. Вся греческая философия от Фалеса до Сократа решает вопрос о сущности мира. Из чего все состоит, из чего все возникло, во что под конец все разрешается? - вот основной предмет древнего мировоззрения. Вода, воздух, огонь, вся бесконечная материя поочередно признаются неизменною сущностью в изменяющихся явлениях. И только рассмотревши уже всесторонне этот вопрос, философия ставит себе новую, более трудную задачу, переносит свое внимание на человека. "Философская мысль, - говорит Бауер, - обращается к миру внутреннему и начинает заниматься исследованием чудес, совершающихся в области духовной жизни, тогда только, когда глаз его успевает уже присмотреться к вечно тождественному течению небесных светил и к постоянно изменяющимся явлениям окружающего нас физического мира". Открыть новую эру в истории человеческой мысли выпало на долю Сократа. Сократ первый отрешил философию от физической природы и открыл ей духовную область. До Сократа учили: "познай окружающий тебя внешний мир"; Сократ стал учить: "познай самого себя". Это был громадный шаг вперед, но полного уяснения поставленной проблемы тотчас ожидать было нельзя. Эволюция совершается постепенно; все приходит в свое время, и даже философский гений не делает скачков. Углубившись внутрь самого себя, Сократ мог заметить только одну сторону духовной природы человека - познание. О сложной, скрытой жизни сердца он еще не подозревал, предполагая, что люди злы и лживы по невежеству. "Кто истинно познал прекрасное, тот будет и действовать сообразно с этим", -говорит Сократ. Хотелось бы, чтобы это было так, но горечь опыта постоянно убеждает нас, что между знанием добродетели и жизнью, сообразной с нею, лежит далекий путь. Чтобы достигнуть намеченной вершины, путнику, помимо знания местности, необходимо твердое желание преодолеть все трудности пути и здоровый организм, закаленный в ходьбе. То же и на пути к вершинам добродетели. Мало иметь возвышенные мысли, ясно понимать значение добра - нужна еще известным образом воспитанная воля, которая бы проводила наши идеалы в действительность, осуществляла их. Для Сократа добродетель представилась чем-то внешним по отношению к человеку; он думал, что добродетели, как арифметике, как чтению, письму, можно обучиться. По новизне впервые выдвинутого им вопроса Сократ не в состоянии был вдруг уразуметь, что добродетель - плод долгой внутренней работы, результат упорной борьбы с грубыми врожденными инстинктами. Нужны были века, чтобы человечество поняло это, и тогда устами апостола было провозглашено: "по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием; но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего" (Рим. 7, 22-23). В зависимости от того, что внимание древности приковано было преимущественно к внешнему миру, что высокое значение личности еще не было опознано, и верховные идеалы древних культурных народов по отношению к человеку носили внешний характер. Наиболее яркими выразителями культуры древности были Греция и Рим, так называемый мир античный, и мы видим, что обширная область разнообразных духовных интересов для этого мира почти не существует: вопросы о достоинстве человека, о правах личности, о братстве народов и многом другом тому подобном если случайно когда и затрагиваются, то всегда вскользь и никогда не выдвигаются на первый план. Конечною целью стремлений античного мира был культ физической красоты и грубой мускульной силы. Эстетик грек свои силы отдал первому, гордый владыка мира римлянин служил второму. Грек благоговел пред красотою тела, чтил и поклонялся ей одной. Греческая мифология полна возмутительных, скандальных похождений божеств Олимпа, но она даст длинный ряд образов, чарующих совершенством пластических форм. Удивительный по разностороннему блеску гений грека рельефней всего выразился в скульптуре. Резец Фидия, Праксителя, Поликлета и других достигает кульминационной точки красоты, оставаясь вековечным, недосягаемым образцом для потомков. Дальше идти нельзя. Римлянин не был художник, на искусство смотрел, как на прикрасу обыденной жизни. Крепкий, могучий - он силу ставил выше красоты. Пред его мощью склонялись самые отдаленные народы, и Рим рос, богател, украшался за счет покоренных стран. Рим - столица мира; его величие, сила - вот идеал, которым жил и которому всем жертвовал древний римлянин. Но оба эти идеала - и совершенство телесной красоты, и торжество грубой, мускульной силы - были, наконец, достигнуты. Акрополь сиял небывалой, чудесной красотою; слово Рима было законом для отдаленных окраин земли. Во имя чего было жить теперь античному миру? Новой идеи, которая бы властно захватила общество, не являлось; а старая отжила свой век. Без воодушевляющего же идеала, хотя бы и низкой пробы, человек не может жить, народная доблесть гибнет, общество разлагается. Не мог продолжать свое существование и античный, греко-римский мир. Настало время, когда расшатанные устои Рима рухнули и Римская империя перестала существовать. Она пала, должна была пасть, потому что идеалы, которые ее воодушевляли, были временны, и когда сила их была исчерпана, ей нечем стало жить. Для возрождения одряхлевшего организма требовалось вдохнуть в него новые силы. Необходимо было для духовной жизни человечества найти новые начала. На развалинах античного мира могла зародиться и расцвесть новая цивилизация, но для этого нужна была новая идея, и мы видим, что в основу нарождающейся цивилизации полагаются новые идеалы. Древний мир искал красоты телесной; преклонялся перед физическою силой; люди новой эпохи ищут красоты духовной, преклоняются пред нравственною мощью. Теперь центр тяжести извне переносится внутрь человека. Дух человека признается источником общественной, политической и всякой исторической жизни. Возвышение человеческого сердца, нравственное усовершенствование, духовный рост личности становятся главною задачею общества; все остальное имеет второстепенное значение. "Ищите же, прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам, придет к вам само собою", - говорит Евангелие. Под "Царством Божиим" разумеется совершенная жизнь на земле, - жизнь, основанная не па господстве насилия, грубого эгоизма, а на началах всеобщей любви, полной справедливости, признания всех законных прав личности. Наступление этого "Царства" обусловлено нравственным перерождением человека, обновлением всего его внутреннего существа. "Истинно, истинно говорю тебе, - сказал Иисус Христос Никодиму, - если кто не родится свыше, не может увидеть Царства Божия" (Ин.3,3). В другом месте Иисус Христос говорил: "Не придет Царство Божие приметным образом, и не скажут: вот, оно здесь, или: вот, там. Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть" (Лк. 17, 20-21). Это новый идеал; идеал не временный, а вечный. Идеалы древней Греции и Рима можно было перерасти, потому античный мир и пал. Новый идеал, указанный христианством, не имеет границ; его нельзя достигнуть. "Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный" (Мф. 5, 48) - вот завет Спасителя людям. Этот завет является залогом бесконечной будущности нашей цивилизации. Новая культура в самом духе христианина, в его неиссякаемой способности совершенствоваться всегда найдет источник своего дальнейшего обновления и развития. Перед нашими глазами развертывается теперь почти двухтысячелетняя история христианства; наш взор в состоянии теперь обнять и измерить внутренний, последовательный процесс его развития, степень его могущественного влияния на совесть и жизнь человечества, и мы видим, что христианство далеко еще не выразило всего содержания своей мысли, не сказало своего последнего слова. Для осуществления Царствия Божия на земле человечеству предстоит еще долгая упорная работа над собою, над улучшением, нравственным воспитанием сердца. Евангелие пробудило много добрых чувств, затронуло в сердце человека не ведомые ему самому струны, извлекло из них звуки чарующей красоты и неотразимой силы, но эти звуки не слились еще в могучий аккорд, в гимн торжествующей любви и правды. Если наука хочет заменить религию, она должна взять на себя ее обязательства и, требуя предпочтения себе, вынуждается дать человечеству более могущественные средства, указать скорейший путь к осуществлению конечных целей в жизни, чем это делает религия. И наука самоуверенно признает себя способной к этому. Она торжественно провозглашает, что только знание может привести человечество к лучшему будущему. "Если мы хотим привести в известность условия, от которых зависят успехи новейшей цивилизации, - говорит Бокль, - то должны искать их в истории накопления и распространения умственного знания. Физические явления и нравственные начала производят, конечно, 110 временам значительное расстройство в общем ходе дел, но с течением времени они приходят в порядок и равновесие и оставляют, таким образом, умственным законам свободу действовать независимо от этих низших, второстепенных деятелей". Такое решительное утверждение опирается на мнение, будто огромное развитие, совершающееся в нашей цивилизации, представляет главным образом умственное движение и будто нравственный прогресс общества стоит в прямой зависимости от роста знания. Но рассуждать так значит не знать сердце человека, не понимать, к чему призвана наука и что она может дать. Область науки обширна; если хотите, бесконечна; задачи ее велики. Она так много сделала и еще более сделает для человечества, что самое имя ее должно быть священно для мыслящих людей; - но двигательная сила культурного прогресса все же не интеллект и образование одно не улучшает нравы. Наука расширяет умственный горизонт человека, развивает его интеллектуальные силы, увеличивает нашу власть над природой, но возродить духовно человека, нравственно его возвысить она без содействия религии не может. Оставив путь длинных рассуждений, припомните хотя бы французских панамистов: сенаторы, члены парламента, редакторы влиятельных газет - все люди обширных знаний, крупных способностей, а в общем шайка мошенников. Прискорбно, но естественно. Сердце человека волнуется одними и теми же страстями, будет ли это сердце передового мыслителя или последнего поденщика. Простой галилейский неграмотный рыбак нравственно может быть выше десятка философов, светил науки. Сопоставьте, например, нравственный облик Бэкона Веруламского - отца опытной пауки - с негром-рабом, обрисованным в "Хижине дяди Тома", и вы убедитесь, что образование может изменить формы зла, сделать их более утонченными, но уничтожить зло, облагородить нравы - этого образованию не дано. Не науке путем обновления сердца вести людей к осуществлению Царства Божия на земле. _2> "Иисус восхотел идти в Иерусалим, и послал вестников пред лицем своим; и они пошли и вошли в селение Самарянское, чтобы приготовить для Него; но там не приняли Его" (Лк. 9, 51-53) _2 title="вернуться">^