Читать «Дуэли Александра Гамильтона» онлайн - страница 27

Миссис Хикс настояла, чтобы он хотя бы съел яичницу и выпил стакан сидра. Нарисовала ему на листе бумаги дорогу, мосты и переправы, которые доведут его до Территауна. Как ехать дальше на север, она не знала. Да, лошадь ему, скорее всего, удастся нанять на почтовой станции, она расположена рядом с пристанью. Да, оттуда же можно отправить домой письмо с сообщением о том, что поездка затягивается.

Когда Габриэль вышел из дома Хиксов, солнце уже припекало не на шутку. Он попытался вглядеться в свою волшебную трубу. Что еще поджидает его на пути в восемьдесят или больше миль через густые леса, покрывающие левый берег Гудзона? Труба не смогла разглядеть ничего, кроме причудливых облаков, плывущих в равнодушной синеве.

Утром 2 июля председательствующий, губернатор Клинтон, объявил, что считает конвенцию законченной. За две недели было произнесено и выслушано достаточно речей, все имели возможность высказаться. После перерыва на ланч вопрос о ратификации будет поставлен на голосование. Если кто-то желает внести последние комментарии, он имеет время до полудня.

Все головы повернулись к Гамильтону.

Но он молчал.

Зачем сотрясать воздух впустую? Он уже произнес все речи, высыпал все аргументы. Взывал, доказывал, умолял. Но был ли среди делегатов хоть один, кого ему удалось переубедить? Судя по закулисным разговорам, сторонники Клинтона по-прежнему превосходили федералистов вдвое.

Вчера он сказал уезжавшему Роберту Тропу, что признает свое поражение. Восемь месяцев они с Джеймсом Мэдисоном вели эту войну, бомбардировали умы читателей пламенными призывами таинственного Публиуса. За это время он забросил семью, забросил адвокатскую практику, влез в долги. С него довольно. Он имеет право вернуться к нормальной жизни, обнять Элайзу, детей, спокойно открыть какой-нибудь том о политических баталиях веков минувших.

Обедать он ушел в дальнюю таверну, расположенную на берегу реки. Ему не хотелось никого видеть. Блестящая рябь возвращала душе покой, способность уноситься мыслями в мир смутных грез и надежд. Вон на другом берегу зеленеет холм, расчерченный ровными линиями виноградника. Разве не грезы и надежды манили неведомого фермера, решившегося высадить на своей земле гостя из Средиземноморья?

Да, пора было возвращаться домой. Он расскажет обо всем происходившем Элайзе, и она пустит в дело свой талант утешения. Не сочувствием к нему, не состраданием, но яростными, язвительными атаками на его врагов. О, она умела находить обвинения и эпитеты для тех, кто посмел выражать несогласие с ее мужем: «Тупица, невежда, подкаблучник у жены, проворовавшийся, трусливое ничтожество, безмозглый негодяй». А потом, быть может, снова приплывет из Англии Анджелика. В последних письмах к сестре она выражала такую нежность к ним обоим, что ему начинали мерещиться какие-то несбыточные картины жизни втроем, в уединенном поместье в Катскильских горах, вдали от городов, сочащихся жадностью, тщеславием, злословьем. Жил же библейский Яков в мирном супружестве с двумя сестрами — Лией и Рахилью. Почему нельзя последовать его примеру?