Читать «Дуэли Александра Гамильтона» онлайн - страница 23

Габриэль нехотя стал отвечать, Готлиб аккуратно заносил его ответы на бумагу. Потом достал из ящика стола Библию, подвинул ее задержанному.

— Теперь положите руку на Священное Писание, поклянитесь, что все сказанное вами — правда, и можете продолжать свой путь.

Возникла тягостная пауза. Габриэль оставался сидеть на табурете, Готлиб смотрел на него с недоумением. Ужин, наверное, уже дымится на столе, а он должен тут возиться с каким-то проезжим, неспособным понять, как ему повезло, что страж закона оказался таким покладистым. А у задержанного в голове текли слова, прозвучавшие на склоне небольшой горы в далекой Палестине много веков назад: «Не клянись вовсе ни небом, потому что оно престол Божий, ни Землею, потому что она подножие ног Его, ни Иерусалимом, потому что он город великого царя, ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным».

— В чем дело, мистер Редвуд? — недовольно спросил Готлиб. — Вы внезапно онемели?

«Сказать ему, что квакерам запрещено произносить клятвы? Но в Нью-Джерси нас так не любят, сколько я слышал об оскорблениях от тутошних. Не отправит ли он меня в тюрьму? Назвать имя Александра Гамильтона, объяснить, что я выполняю его поручение? Но что если он ненавидит всех, кто за новую конституцию? Тогда он может отнять у меня депешу и подсунуть в сумку простыни, якобы украденные у его жены».

Готлиб наконец потерял терпение.

— Вот что, любезный, мне некогда возиться с тобой. Если тебе приспичило играть в молчанку, проведешь ночь под замком, а утром будешь разговаривать с шерифом.

Он отвел задержанного в подвальную камеру с деревянным топчаном, закрыл за ним решетчатую дверь, навесил замок. Уходя из конторы, задул обе свечи.

Габриэль остался в темноте, чуть размытой лунным светом, проникавшим через окошко, проделанное в стене под самым потолком. Прутья решетки отбрасывали черные полосы тени на каменный пол.

Что оставалось бедному узнику?

Он вдруг почувствовал, что день, проведенный в дороге, высосал из его тела столько сил, что вряд ли он смог бы продолжать путь. Нужно было воспользоваться внезапным поворотом судьбы. Габриэль улегся на топчан, подсунул парусиновую котомку под голову и немедленно провалился в глубокий сон.

Тем временем разговор двух друзей в гостиничном номере в Покипси затянулся за полночь. Гамильтон рассказывал о письмах Томаса Джефферсона из Парижа по поводу новой конституции, показанных ему этой весной Джеймсом Мэдисоном.

— Я тебе так скажу, Роберт: одно дело иметь в качестве оппонентов людей недалеких, малообразованных, несведущих в политике, корыстных. И совсем другое — когда тебе возражает горячий патриот, искушенный в мировой истории и философии, владеющий несколькими языками, автор глубоких исследований о социальных коллизиях твоей страны.