Читать «Дурак» онлайн - страница 80

Наверное, это потому, что Грациниан вдруг кажется мне древним (а ведь он умер максимум двадцать лет назад, если учесть, что Нисе девятнадцать).

Грациниан уходит, в утреннем свете он кажется тенью. Я смотрю на Нису и вижу, что трупных пятен на ней больше, теперь они яркие, кое-где кожа лопнула и гниет, а губы у Нисы — совсем синие. Я беру ее за руку, потому что знаю, что она смотрит на Грациниана и думает, какой еще будет.

Под ее кожей гниет кровь, ее сгустки можно почувствовать, но мне не противно. Теперь днем ее за больную не выдашь. Только если за прокаженную, наверное.

— Распухну, почернею, потом станет легче.

— Тебе плохо?

— Нет, только холодно.

У Дворца Ниса надевает платок, а я звоню Кассию, и он снова встречает нас.

— Ты меня задолбал!

— Правила есть правила, — говорю я.

Папа тоже так часто говорил.

Ниса прижимает к себе пакеты, счастливая настолько, что даже не очень заметно, какая мертвая. Она говорит:

— Я пойду разложу вещи!

— А я поговорю с Кассием.

Ниса проскальзывает мимо Кассия, в полутьме коридора ей удается не продемонстрировать Кассию пятна на руках.

— С чего это ты интересно взял, что я хочу с тобой говорить?

Голос у него веселый и задорный, будто он не устал и не волнуется. Я никогда его в плохом настроении не видел, в ярости — да, а вот грустным — ни разу. Кассий отвешивает мне подзатыльник, не особенно соизмеряя силу, так что даже больно.

— Где шлялся?

— Я ищу способ попасть к богу и выпросить у него папу обратно.

Кассий смеется.

— Дурак ты, Марциан. Жизнь она не для дураков сделана. Ты бы заткнулся и не делал больно матери и сестре.

— Но я смогу.

Уголок рта Кассия подскакивает вверх, получается то ли улыбка, то ли гримаса.

— Хороший ты парень, был бы поумнее, цены бы тебе не было.

А потом он орет:

— Прекрати заниматься глупостями! Ты здесь не для того, чтобы привести девку в дом, когда отец болеет, шляться неизвестно где и делать вид, что ты у нас пророк! Башку включи, слабоумный! У твоего отца в голове помутилось, но это временно! Меньше языком трепать надо! И больше будь рядом с женщинами, у которых ты сейчас один защитник! Придурок, мать твою!

Я зажимаю уши, потому что кричит Кассий громко, а потом кто-то кричит еще громче, и мы оборачиваемся на голос одновременно. Голос женский, но я сразу понимаю — не мамин и не Атилии. Кассий бежит наверх, я бегу за ним.

Когда Кассий распахивает дверь папиной комнаты, я вижу девушку, даже имени ее я не знаю. Она из новеньких горничных, молодая, глазастая и любопытная. Сначала мне кажется, что она что-то потеряла, она стоит согнувшись, смотрит вниз, не переставая голосить. А потом я вижу, что ладонь ее пронзил насквозь нож для писем, с такой силой, что рука оказалась, как гвоздем, прибита к деревянной тумбочке. Тогда, смотря на ее руку, которую толчками покидает кровь, я вспоминаю ее имя — Венанция.

Ее блузка смята, несколько пуговиц оторвано. Она плачет и кричит, красная и растрепанная. Папа сидит на кровати и смеется.

— Шлюха! Мне не нравятся блондинки! И темный шоколад! Вот две вещи, которые я ненавижу больше всего на свете. А еще, когда меня кто-то будит!