Читать «Дунай в огне. Прага зовет (Роман)» онлайн - страница 27

И все же, война. У истории свои законы, и нужно силой оружия восстановить справедливость.

Выслав дозоры, Максим замаскировался на высоком холму. Куда ни глянь, всюду поля и перелески, селения с острокрышими домиками в фруктовых садах. За ними еще враг, его пушки и танки, его солдаты. Надо увидеть их и узнать, где они, сколько их, что замышляют. Павло Орлай и Матвей Козарь вместе с Максимом вглядываются в эту чужую землю, с которой к ним не раз приходила беда. Бойцы разместились тут же в низкорослом кустарнике.

— Венгрия! — сквозь зубы процедил Павло. — Земля мадьяронов. Ух, и покажу им!

— Кому, мадьярам или мадьяронам? — повернулся к нему Максим.

— Какая разница, всем.

— Смотри, Павло, мы не разбойники. Мы — советские воины, и по тебе станут судить о других. Ты и сделай, чтоб правильно судили. Врага не щади, а простой человек, да еще обманутый, — пусть мирно живет. Жизни ему не ломай. Ошибся он, поверил клевете — пусть опомнится.

— Значит, что ж, они нас гнуть, они нас в застенки, в тюрьмы, они убивать, а мы — мирись. Нет, не за тем пошел я воевать.

— Ты, Павло, одно запомни, — уже строже взглянул на него Максим, — мы не против народов воюем, нам жить с ними, а против захватчиков, что шли разорять нашу землю, против их армий. Вот их уничтожать — то святое дело.

— А с теми, что грабили и сейчас не в армии, с ними как? Как Матвей? — повернулся он к Козарю.

— Я, как Максим, как все…

— Они тебя живьем жарили, а ты их уговаривать? Не деритесь, мол, мы хорошие. Да после того Оленка домой на порог тебя не пустит.

— Перестань, Орлай! — повысил Максим голос. — Всем приказываю, — оглядел он разведчиков, — врага бить нещадно, а мирных жителей вовсе не трогать.

— Простить им отца, простить Василинку? Ну, нет! — загорячился Павло.

Не вмешиваясь, Зубец молча прислушивался к разговору. С венграми он встречался не раз, и вояки они злые. Чего жалеть их в самом деле? Дюже они жалели нас под Сталинградом? Оттого и не противореча командиру, в душе он был на стороне гуцула.

— Павло! — грозно привстал Якорев, — слышал приказ. Думай лучше. Месть — дело святое. Громить их армию, их фашистское государство — вот месть! А народу — народу свети, чтоб видел лучше.

Видя, как побледнел и притих Павло, Голев от души ему посочувствовал. Конечно, Тарас одобрял Якорева, но понимал и чувства гуцула. Венгры и несправедливость — для него одно и то же. А ему говорят, будь справедлив. Не так-то легко ему разобраться и не только ему. А Максим горячится, да еще говорит как-то по-газетному. Конечно, он командир, и сейчас ему некогда рассусоливать. А тут подушевнее надо, поглубже.