Читать «Другому как понять тебя?» онлайн - страница 7
Виталий Иванович Батов
Ф. Е. Корш, по собственному заявлению, стремился быть максимально объективным в своем анализе и хотел отойти от субъективно-эстетических квалификаций и оценок «пушкинского стиля», что действительно служило основой большинства предшествующих исследований. Он считал, что необходимо опираться на объективно-исторические нормы литературного языка и стилистики художественной речи той литературной эпохи, к которой относится рассматриваемое произведение, а не акцентировать внимание на субъективно устанавливаемых признаках и особенностях индивидуальной творческой манеры писателя…, Все эти положения, а также принцип обязательного соотнесения анонимного текста с текстами, заведомо принадлежащими автору, которому приписывается анонимный текст, разумеется, правильны. Однако эти постулаты действительно научного подхода были подчинены Коршем странному и весьма необъективному методу «негативного анализа» текста. Суть этого метода состояла в том, что специфичность языка исследуемого текста рассматривалась со стороны возможных погрешностей, неточностей и несообразностей стилистического и лексического характера. Иными словами, Корш пытался доказать, привлекая примеры из подлинных произведений А. С. Пушкина, что окончание «
«На лоне мира и отрад»
Воспоминания в Царском Селе, 1815 г.
«Безмолвная на лоне мира»
«Руслан и Людмила», 1820 г.
«Напишешь наши имена»
К Чаадаеву, 1818 г.
«Пишу я наши имена»
Чаадаеву, 1827 г.
На основании подобных сопоставлений Корш делает вывод о том, что этот признак вполне может оправдать присутствие аналогичных повторов и в «окончании», а потому авторство Пушкина обретает еще один аргумент. Но разве только для А. С. Пушкина характерны повторы? Вопрос остается открытым.
Ф. Е. Корш подробно останавливается на несовершенствах в отдельных случаях ритмического строя пушкинского стиха:
(выделено Ф. Е. Коршем). Евгений Онегин, гл. VII
Здесь, отмечает Корш, одно и то же слово в той же форме и с тем же смыслом различается только отсутствием или присутствием призвука.
Подобных огрехов стихосложения Ф. Е. Корш находит десятки, как в действительных текстах Пушкина, так и в «Окончании», из чего делается вывод: столь несовершенное «Окончание» могло выйти из-под пера Пушкина, который не всегда демонстрировал «высокий стиль» стихосложения.
Ф. Е. Коршу не удалось соблюсти декларированные им же принципы объективности и беспристрастности при анализе языка окончания «Русалки».
Пример этой атрибуции наиболее отчетливо показывает всю проблематичность и спорность выводов, если они основываются только на субъективном впечатлении о языке произведения. Если же убрать момент «негативного» подхода к анализу текста, то следует признать, что в остальном работа Корша представляет собой типичный для своего времени образец исследования с целью расшифровки спорного авторства. В этой работе собраны многие традиционные методы анализа, и прежде всего те, которые основаны на принципе «избирательности», т. е. принципе отбора наиболее характерных языковых особенностей (лексических; фразеологических, грамматических). По замыслу исследователя эти особенности в совокупности должны характеризовать уникальность авторского стиля и потому могут служить основой для установления автора анонимного текста. Но проблема состоит в том, как отмечает известный советский литературовед В. В. Виноградов, что здесь слишком высока вероятность подмены «типического» эклектическим подбором необычных особенностей- индивидуального стиля, которые не могут служить основанием для отождествления различных стилей, так как весьма неустойчивы и субъективны. Понятно, что в условиях субъективно отбираемых языковых признаков нельзя точно разграничить среди них индивидуально-типические (т. е. свойственные именно данному автору) и те, которые употребляются широко в литературном обиходе, а это означает, что надежность метода практически равна нулю.
