Читать «Другой Холмс, или Великий сыщик глазами очевидцев. Начало» онлайн - страница 34

5. Из записей инспектора Лестрейда

10 августа 1891

У каждого без исключения инспектора Скотланд-Ярда в запасе найдется как минимум одна история, которую он предпочтет оттуда не вынимать. История о том, как он был начисто одурачен вполне искренним и простоватым с виду проходимцем. Я – не исключение, так что все эти россказни о нашем умении заглянуть едва ли не в душу и отличить на слух проникновенный голос правды от фальшивого тона лжеца не стоящая и пенса чушь, с которой обыватель после появления уже откровенно мифической фигуры Холмса все охотнее расстается для того, чтобы сродниться с куда более дикими сплетнями и фантазиями, относимыми уже на его счет. Мы можем и обязаны полагаться только на факты, и, исходя из них, мне следовало рассмотреть все возможные версии, касающиеся роли Уилсона в этой истории.

Первая. Джабез Уилсон невиновен, и его рассказ – правда от начала и до конца. В пользу этой версии сразу несколько фактов. Сам Уилсон ощутимо пострадал. Пусть и с опозданием, но все же он попытался на свой лад предотвратить преступление, обратившись к одному из самых известных в настоящий момент сыщиков. Он довольно старательно описал своих обидчиков, и, хоть их имена, ясное дело, вымышленные, именно данный им подробный портрет одного из них подтверждает, что его описания не только не лживы, но и полезны, поскольку этот портрет нам уже достаточно долгое время хорошо знаком. Это Джон Клей, который на сей раз проявил себя под фамилией Сполдинг. Действуя по обыкновению ловко и скрытно, он блистательно провернул дело, бесшумно и незаметно скрылся в никуда и оставил нам издевательский привет, промелькнув в запоздалом раскаянии своего незадачливого хозяина. Распознав в Уилсоне его главную черту – жадность, серьезно затрудняющую способность мыслить, он, в отличие от прежних случаев, не озаботился сложностью ухищрений и без смущения подсунул ему самую примитивную наживку из возможных.

Вторая. Уилсон – соучастник преступления. Будучи членом шайки, он предоставил свой дом для подкопа. Поэтому следует выяснить, давно ли он его приобрел и не в связи ли с этим. Однако, незадолго до ограбления, когда все уже было почти готово, он что-то не поделил со своими компаньонами. Возможно, с приближением решающего дня занервничал. Все-таки место, откуда брал начало тайный лаз, рано или поздно установили бы, и он оказывался единственным из шайки, о ком в распоряжение следствия попадала вполне конкретная информация. Не исключено, что он изменил свое мнение и стал требовать за повышенный риск увеличение своей доли и т.д. Это привело к конфликту, и сообщники своеобразным способом исключили его из дела. Пока Уилсон сидел связанный, ему пришло в голову сочинить нелепую историю о смехотворном Союзе. Нелепую, потому что скороспелую, и потому что автор не бог весть какой мастер сочинять. Пока не понятно, как с этой версией сочетается то обстоятельство, что взбунтовавшегося Уилсона оставили в живых. Джону Клею уже случалось убивать. Не то, чтобы он делал это охотно. Нет, его не назовешь жаждущим крови душегубом. Скорее, холодным прагматиком, и все те случаи, когда он покушался на чью-то жизнь, были, что называется, крайними и вынуждали его к этой последней мере. Но по той же причине, осознавая такую необходимость, он никогда не знал жалости, и Уилсону, видимо, просто повезло, что в данном случае Клей не посчитал для себя опасным, если бывший сообщник даст показания. Уилсону, если такая версия подтвердится, видимо, слишком немного известно, чтобы он мог помочь нам выйти на след Клея и его сообщника.