Читать «Другая жизнь (So Much for That)» онлайн - страница 282

– Я был уверен в этом еще до того, как остановились пропеллеры самолета. А по дороге в Мкоани… Они здесь много работают. У многих есть мобильные телефоны, но все вокруг так примитивно. Повозок и велосипедов больше, чем машин. Захотелось рыбы – иди поймай. Хочешь банан – сорви. Меня это устраивает. А ты видела мужчин на обочинах – ремонтируют старую обувь, возятся с древними велосипедами, разбирают холодильники? Я так устал оттого, что в Штатах мне постоянно твердили, что ремонтировать невыгодно, проще купить новую вещь. На Пембе импортные товары стоят дорого, труд дешев, а люди бедны. Поэтому они ремонтируют вещи, и те продолжают им служить. Это больше соответствует моему характеру. Это же рай для мастера. Возможно, я начну понимать жизнь. Не думаю, что я когда-то понимал ее.

– Наверное, я тоже не понимала, – грустно сказала Глинис. – Была поглощена… Ты не художник, но в моем деле вещи могут казаться такими… противоречивыми. Находиться в противостоянии не только со всем миром, но и с тобой. Терзания по поводу того, что не создал ничего стоящего. Возможно, Руби права. Надо работать, делать одну вещь, потом другую. Все очень просто. В принципе нет большой разницы с мастером, который занимается ремонтом. Если бы я понимала это с самого начала.

– Какой смысл сейчас думать о том, какие столовые приборы ты сделала, какие нет? Забудь обо всем. Посмотри вокруг. Разве все это имеет значение?

Веревочные шторы покачивались на ветру, косточки легонько постукивали, касаясь друг друга. Мартышка-верветка отважилась спрыгнуть на стол и утащила наполовину недоеденный сэндвич Гэба. Солнце спустилось совсем близко к горизонту, затухающие лучи окрасили все вокруг в нежный цвет выдержанного рислинга.

– Нет, не имеет, – сказала Глинис. – В этом воздухе есть нечто томное. Здесь вообще сложно представить, будто что-то имеет значение.

– Я скажу тебе, что единственно важно. – Шеп с тоской посмотрел на жену. – Нам надо было переехать сюда в 1997-м.

За следующие несколько дней – они казались вечностью, хотя прошло меньше недели, – Глинис почувствовала себя бодрее, и он было решил, что Филипп Гольдман ошибся в своих прогнозах. Они долго гуляли по пляжу, собирали причудливые ракушки. Наблюдали, как крабы прячутся в свои норки, птицы порхают над деревьями, стаи рыб выпрыгивают из воды рядом с пирсом и тут же ныряют обратно, рассекая рябь на поверхности и заставляя брызги взметаться вверх. Ближе к вечеру, когда безжалостно палящее солнце, смилостивившись, становилось ласковым, он брал жену за руку, и они заходили в море, ступая по чистому мягкому песку, играя с волнами прогревшейся за день воды.

В просторной душевой кабинке из дерева, устроенной на улице, он тщательно намылил ее тело, чтобы смыть соль с кожи, и промыл ступни, чтобы между пальцами не осталось ни одной песчинки. Освоившись в местном магазинчике, перед ужином он купил ей платье-рубашку из почти прозрачного хлопка и индийский шарф на голову. Чтобы ей не мешали москиты, он помазал ей за ушами специальным пахучим маслом, которое вполне можно было использовать как духи. На закате они вышли на пирс и устроились в баре, где Глинис неожиданно, без всякой причины заказала сложный коктейль с водкой и папайей. Возможно, не стоило пускаться во все тяжкие, но близко подкравшаяся смерть дает ощущение полной свободы, одно из того, что не имеет уже никакого значения, – потребление алкоголя.