Читать «Друг мой море (Рассказы)» онлайн - страница 17

Ничто на земле не уходит бесследно. Зерно прорастает колосом, семечко —деревом. И чувства, если они настоящие, тоже дадут свои всходы.

Да, Романцов с Таней поссорились тогда. Такое у молодых людей бывает. Два человека, два разных характера, вырванные из разных окружений, которые должны были научиться ладить между собою, приноровиться друг к другу. Двое молодых, которым все это ужасно трудно, потому что каждый слишком уверен в себе, в безошибочности, в непогрешимости собственного опыта. И то, что Таня не только на словах, но и сердцем простила Бориса, меня очень обрадовало. Вместе им непременно будет хорошо.

«Не могу не похвастаться: меня избрали членом заводского комитета ВЛКСМ. Видите, руководящий товарищ теперь. И у этого руководящего товарища недруги уже появились.

В нашем цехе работает некий Тарасов. Личность отвратительная: лодырь, нытик и хапуга. Недавно в краже его уличили. На комитете разбирали персональное дело. Но нашлись у Тарасова и заступники; мол, оступился человек, бывает такое. А какой там, леший, оступился! В честности он на обе ноги хромает. Да разве место таким в комсомоле? Мы, конечно, исключили его. Но слушайте, что дальше было. Заседание закончилось, начали расходиться, и тут секретарь просит меня в комитете остаться. Ну, думаю, дело какое-то есть. А он мне: «Ты, Романцов, авторитет мой подрываешь. Я все взвесил, продумал и предложил «строгача» Тарасову объявить, а ты со своим предложением влез... Пора флотские замашки бросать, а то на неприятность можешь напороться...» Тут меня и взорвало. «Ты флот мне, — говорю, — не трогай, не дорос еще до него!» Обидно до злости стало. Если разобраться, честности и прямоте кого кто, а меня флот научил. А тут — брось флотские замашки... Ничего себе, постановочка вопроса...»

Не каждое сердце одинаково откликается на добро, борется за справедливость словами горячими, горькими, гневными...

Все чаще в письмах стал Романцов упоминать Таню. В ее адрес много теплых слов уже сказано. Сессию в институте на «круглые пятерки» сдала... И ему помогает готовиться к вступительным экзаменам. Молодчина, кружок художественной самодеятельности сколотила, и теперь в заводском клубе бывают концерты. Ребятам веселей живется... И тут ненароком вкрапится осторожное, доверительное: «О Тане, как о море, можно говорить всю жизнь...»

Читаешь такое письмо и представляешь, как они гуляют в парке после кино, делятся впечатлениями о просмотренной картине и спорят. И вот вдруг оба умолкли. И ему, Борису, неловко, что он молчит. Он придумывает, с чего бы начать разговор. Они молча доходят до конца аллеи и останавливаются у черемухи. Борис отломил маленькую веточку. От нее пахнет мокрой корой. А в морозном еще воздухе медленно кружатся легкие снежинки.

Щеки у Тани горят.

Выбившиеся из-под шапочки волосы посеребрились инеем. А губы, темно-красные, как созревшие вишни, так близко, совсем рядом. Стоит только чуть-чуть податься вперед...