Читать «Друг мой море» онлайн - страница 15
Бронислав Андреевич Волохов
Мудрость жизни всегда глубже и обширнее мудрости людей. И только она безошибочно проводит четкую грань между осмотрительной осторожностью и благородным риском, чтобы потом установить истину и разобраться: что хорошо, а что плохо. Помню, как однажды подводная лодка всплыла в океане в надводное положение. Был шторм. Мы определили место корабля, и я уже дал команду на погружение. Но тут инженер-механик доложил о неисправности в кормовой надстройке. Погружаться опасно, а нам надо было выполнять задачу. Поэтому я принял решение устранить неполадку. Все, кто в центральном посту слышали мои слова, молча переглянулись. Лодка зарывалась в клокочущую пену. Вздыбливаясь, высокая бело-зеленая стена обрушивала на корабль десятки тонн воды. А нужно было выйти из ограждения рубки на палубу, проползти по ней до кормы, а там отдраить верхний лючок, залезть в надстройку и произвести нужные работы.
Когда я сказал, что для этого требуется доброволец, первым вызвался Романцов. Признаться, я не ожидал от него такого. Просто тогда еще мало знал матроса. Вскоре Романцов, одетый в гидрокомбинезон и обвязанный страховочным концом, уже стоял на мостике. Рассказав, как все надо сделать, я попросил его время от времени давать о себе знать ударом молотка о корпус.
Только Романцов высунулся из ограждения рубки, как очередной вал накрыл его, схватил в свои цепкие объятия. Над морем висела густая ночь. Пошел сильный дождь. На мостике включили прожектор, чтобы осветить кормовую надстройку. Луч света лишь на несколько метров пробивал мглу. Романцов в темноте продвигался медленно, на ощупь, с усилием преодолевал каждый метр. Когда на лодку накатывалась очередная волна, он всем телом прижимался к палубе, потом полз дальше. Не помню уже, сколько прошло времени, когда Романцов добрался до лючка и проник в надстройку. Знаю одно, что и там ему было не легче. В сплошной темноте он стал вывинчивать болты. Озябшие руки слушались плохо. Когда Романцов поднимал молоток, чтобы толкнуть болт, вода отбрасывала руку в сторону.
Около часа работал Романцов. Когда мы подхватили его у двери, он еле держался на ногах и, переведя дыхание, доложил:
— Ваше задание выполнил...
Тогда ведь Романцов тоже мог «сплоховать». Все было на пределе сил. Волна могла смыть его за борт. Но он не думал об этом как о чем-то устрашающем и невозможном, а, подвергая себя риску, шел делать нужное нам дело. Наверное, вот от таких людей, как Романцов, и идет мудрость жизни.
Дальше, от письма к письму, нет-нет, да и появится какой-то штрих, раскрывающий Романцова с новой для меня стороны.
